Метанойя. Две стороны Александрины

– Давай помогу, – предложил подоспевший Константин.

– Не нужно, – отмахнулась я и попыталась подняться, но не смогла из-за резкой боли в ноге.

– Надо же, кто-то воду разлил, – нахмурился парень, оглядев пол.

Пришлось все же принять помощь, но только до лавочки в коридоре, дальше я надеялась добираться сама, и мой помощник вернулся в зал к своей работе.

Попытки встать с каждой минутой сводились к нулю, потому что нога превратилась в синюшный отек. Разозлившись на свою неуклюжесть, я позвонила Зое. Но сестра была завалена работой и предложила вызвать такси. Пока я сидела в раздумьях, передо мной появился Костя и с серьезным видом осмотрел мою ногу.

– Подожди меня, я переоденусь и помогу, – сказал он и исчез в конце коридора.

Через несколько минут я увидела своего помощника в черном спортивном костюме, с ключами от автомобиля на пальце. Константин взял меня на руки и молча направился к выходу, во дворе клуба усадил в машину, и мы поехали.

Я искоса поглядывала на странного парня, и, потирая ногу, размышляла над своим плачевным положением, как вдруг заметила, что мы едем по незнакомой дороге.

– Мне в другую сторону, вообще-то, – заметила я. – Поселок слева.

– Я знаю. – Костя бросил на меня взгляд. – Волнуешься? Сейчас заедем в больницу, а после домой.

– Зачем мне больница! Подумаешь, оступилась, отвези меня домой.

– Нет, – отрезал Константин. – Тебе нужна помощь. В травмпункте работает моя тетя, все оформим быстро, не переживай.

В медицинском центре меня осмотрели, сделали снимок, наложили тугую повязку, выписали рецепт и отпустили.

– Скажи, – спросила я на обратном пути, заметив поворот домой, – откуда ты знаешь, где я живу?

Костя долго молчал, глядя перед собой на черную полосу дороги. Пауза затянулась.

– Знаю, потому что мы знакомы, – наконец отозвался он. – Ты не помнишь меня?

Такой ответ удивил до глубины души. Я повернулась и начала разглядывать парня, которого, могла поклясться, видела впервые.

– Нет, не помню. Разве мы знакомы? Где и когда? Ты меня, наверное, с кем-то путаешь.

Костя вздохнул:

– Тебя ни с кем не спутаешь.

– Хм, загадка. Но я действительно тебя не помню.

– Предсказуемо. На таких, как я, ты не обращала внимания. Мы учились в одной школе, только я двумя годами старше. Ты меня видела много раз.

Я нахмурилась, пытаясь вернуться в прошлое, но кроме случая со спиритическим сеансом в памяти ничего не всплывало. Этот эпизод жизни я старательно обходила, поэтому только покачала головой:

– Прости, если это правда. Но в молодости люди не всегда идеальны.

– Это правда, Александрина. Хотя, впрочем, уже и не важно.

За окном показался мой переулок. Костя припарковался у самых ворот дома, затем вышел, снова взял меня на руки и донес до двери.

– Может, чай? Кофе? – предложила я.

– Спасибо, нет. Мне нужно ехать.

Константин торопливо спустился с лестницы и направился к выходу, по дороге он прощально махнул рукой, не глядя в мою сторону.

– Спасибо тебе! – успела крикнуть я.

– Выздоравливай! – глухо раздалось уже за хлопнувшей калиткой.

Допрыгав до дивана в гостиной, чтобы удобно вытянуть ноющую ногу, я позвонила Розе, той женщине, которая много лет проработала у нас помощницей, и попросила ее прийти и приготовить обед, потому что сама была не в состоянии. Продукты дома были, и старенькая Роза волшебно сделала куриное жаркое и пирог с грибами.

Когда женщина ушла, я стала размышлять над словами Константина, что таких, как он, я раньше не замечала. Значит, он хорошо меня знал, раз дал такое оценочное мнение. Да, характер у меня непростой, а в школьные годы я задирала нос, считая себя модной королевой. Не то чтобы я была шопоголиком, просто после исчезновения мамы, папа из чувства вины задаривал меня подарками, привозил с рейсов такие вещи, которых еще ни у кого не было. Модная техника и одежда появлялись у меня первой, к тому же все считали меня красавицей, хотя в зеркале мне хотелось видеть более совершенное создание. И вот в те годы мое окружение было соответствующим, возможно, я действительно не видела вокруг себя никого, и Костя был прав. Я пыталась вспомнить его, но крепкий кареглазый парень с коротко стриженными темными волосами и спортивным телосложением так и остался для меня незнакомцем.

Утром следующего дня приехал отец. Он покачал головой на мою забинтованную ногу, посетовав, что меня опасно оставлять одну. Мы тепло провели время вместе, рассказывая, как прошли последние дни. Про свое положение я решила пока не говорить. Не потому что этот вопрос оставался открытым для меня самой, а просто такие домашние посиделки с папой были очень редки, и я ими дорожила, не желая нарушать семейную идиллию шокирующими новостями.

Отец пробыл дома неделю, и это было много, а потом снова ушел в долгосрочный рейс. Я все больше ощущала, что мне чего-то не достает, но чего именно – понять не могла, списав чувство на гормоны моего состояния.