Метаморфозы вампиров-2

— Почему вы не едите? (смысл абсолютно понятен). Карлсен с сомнением посмотрел в миску. Девушка, выбрав один, протянула ему. Надкусил: плод жесткий как кожура, и запах как у старой кожи. Хотя разжевывается сносно, а вкус напоминает мясо — в общем-то, даже вкусно. Девушка улыбнулась и отошла.

Карлсен повернулся к К-10 (сидит пожевывает, мыслями невесть где).

— Это точно робот?

— Да разумеется, — удивленно поглядел каджек. — Что за сомнения?

— Она связывалась со мной телепатией. У роботов же нет телепатии?

— Телепатии нет. Однако К-83, — вон он сидит, — их реконструировал.

— Каким образом?

— Можно спросить. — К-10 посмотрел куда-то вбок: сухо цвиркнул пучок телепатических импульсов. Спустя секунду откуда-то донесся ответ (даже не ясно толком, откуда) и К-10 снова повернулся к Карлсену.

— Оказывается, это не он придумал, — каджек задумчиво повел головой. — Уж не сами ли гребиры, часом, научились создавать мыслительные формы? Интересное получается развитие.

— Мыслительные формы?

— Мысли, которым дается материальная оболочка, — он снова занялся едой с таким видом, словно все объяснено. Карлсен решил больше его не донимать.

Через минуту-другую он повернулся к сенгиду — тот сидел, вперясь опустевшим взором в пространство, очевидно погруженный в мысли. И миска и кружка перед ним пустовали.

— Вы что, не едите? — удивленно спросил Карлсен.

Тот не отозвался, вместо него ответил К-10.

— Сенгид никогда не питается одновременно со всеми. Понимаете, мыслительное тело у него в сравнении с нами развито до такой степени, что он не может позволить себе отвлекаться на пищеварительные процессы.

— А-а, понятно…

Сенгид словно очнулся: глаза озарились, как будто кто-то изнутри зажег в них свет. Карлсену он улыбнулся с поистине женским обаянием.

— Прошу прощения, отвлекся. Я сейчас только прозрел решение интереснейшей задачи.

— А позвольте спросить, какой?

Секунду-другую К-2 сосредоточенно раздумывал.

— Боюсь, на изложение уйдет не меньше часа. Задача из области бесконечно малых величин. — Он виновато улыбнулся. — Может, лучше другой какой-нибудь вопрос?

Карлсен на секунду растерялся.

— Н-не знаю… То есть не знаю, с чего начать, — он неуверенно мелькнул взглядом на К-10 в поисках поддержки.

— Да-да, в самом деле, — ободряюще улыбнулся тот. — Любой вопрос.

Карлсен прикинул, о чем бы он подумал расспросить К-10, останься они снова наедине.

— Что такое четвертый вибрационный уровень эволюции?

К-10 с сенгидом переглянулись.

— Непростой вопрос, — произнес сенгид. — Прежде необходимо понять, что означает третий вибрационный уровень.

— Хорошо.

— Он известен также как третий уровень внутренней направленности. Посмотрим, получится ли у меня вам показать…

Повернувшись, он сделал знак стоящему у двери барашу. Тот, видимо, понял, что от него требуется и, повернувшись, вышел.

— Существуют уровни соответственно внутренней и внешней направленности, объективность и субъективность. «Homo sapiens», прежде чем стать человеком, обитал в сугубо животном мире проблем и опасностей, и жизнь у него состояла единственно в их одолении. Это называется «нулевым уровнем». Дальше, с развитием письменности, человек научился накапливать знание и исследовать мир внутренний. Он изобрел музыку, живопись, поэзию, научился погружаться вглубь себя. Это было первым уровнем внутренней направленности. Кульминация этой фазы наступила в девятнадцатом веке, когда излишняя углубленность стала нарушать способность человека уживаться с реальностью…

— Романтики… — определил вполголоса Карлсен, сенгид мимоходом кивнул.

— В двадцатом веке, как вам известно, маятник качнулся в другую сторону, и в двадцать первом человек начал выходить на новый уровень объективности. Можно сказать, человек теперь достиг второго вибрационного уровня эволюции — второго уровня внешней направленности. Теперь ему надо научиться выходить на третий уровень направленности внутренней… Ага, спасибо.

Бараш возвратился со средних размеров черным ящиком, судя по всему, тяжелым: даже такие мышцы-глыбы вздувались от натуги. Карлсен посторонился, чтобы ящик можно было водрузить на стол, заскрипевший под таким весом. Сенгид поднял крышку, и взгляду предстал величавый кристалл, лучащийся шафранным светом.

— Этот кристалл происходит из самой глубокой пещеры на Ригеле-10. Вы знакомы с кристаллами?

— Конечно. (Невольно вспомнилась знакомая бабулька, тетя Лизбет: чуть не пришибла однажды какого-то растяпу, который «залапал» ее «магический кристалл»).

Сенгид, видимо, догадался, что знание у гостя на этот счет не совсем исчерпывающее.

— Хорошо. В таком случае вы знаете, что они могут действовать как усилитель и фиксатор мыслительных волн. Можно сказать, что всякая мысль и чувство падает в кристалл как капля дождя в пруд, распространяя круги. Конкретно этот орторомбический кристалл сформировался под колоссальным давлением, поэтому его фиксирующий механизм чутче как минимум вдвое. Вглядитесь в него, чтобы он подстроился под ваше ментальное давление, и сфокусируйте затем внимание.