Метафизика

Уже в середине XIX века венский анатом Людвиг Тюрк сделал открытие, что в известных случаях двигательного паралича постепенно исчезает пучок нервных волокон, идущий, как это можно проследить, от передней половины спинного мозга к головному, следуя, очевидно, общему физиологическому закону, по которому органы без упражнения теряют свое нормальное строение и, в конце концов, умирают. Дальнейшая разработка этого наблюдения показала, что эти нервные волокна стремятся к определённому месту мозговой корки, лежащей в теменной области, в области, так наз., центральных извилин. Двадцать лет спустя различные физиологи независимо друг от друга делали исследования над действием электрического раздражения на поверхность мозга у животных. Кроме некоторых противоречащих наблюдений, все они согласно нашли, что раздражение определённых тесно ограниченных областей ведёт за собой мышечные движения на стороне, противолежащей раздраженному месту, и что удаление этих кусков корки ведёт к нарушению движений тех же мышц. Когда у обезьяны, мозг которой по расчленению своей поверхности совершенно похож на человеческий, отыскали эти места, то оказалось, что они лежат в той же области, куда патологоанатомическое наблюдение могло провести нервы произвольного движения, именно в область центральных извилин. Скоро после этого открытие и применение одного факта из истории развития органов начало бросать новый свет на прохождение центральных нервных путей. Оказалось, что системы волокон, имеющих различное назначение, развиваются обыкновенно и в различные периоды, так что части одного и того же нервного пути можно узнать на основании одновременного происхождения их; потом было найдено, что тяж нервных волокон, начинающийся у исходных пунктов двигательных нервов в спинном мозге и кончающийся в мозговой корке в области центральных извилин, и тот тяж, который уже был открыт патологоанатомическим наблюдением, образуют в своём развитии одну и ту же систему. Не довольствуясь этими доказательствами и раз уже обратив внимание на эту важную область мозга, патология скоро в состоянии была установить, что поражения и заболевания этой области влекли за собой параличи свободного движения; даже удалось уже с неопровержимостью показать для отдельных мышечных групп тела специальное положение центральных мест, разрушение которых лишает способности движения: относительно положения тех областей, которым подчинены мышцы лица, языка, мускулатура рук и ног, вряд ли существует ещё несогласие в мнениях соответствующих исследователей.

Ясно, что в результате, полученном таким образом после обстоятельных исследований четырьмя различиями путями, более сомневаться невозможно, тем более, что он ни в чем не встречает противоречий.

Разумеется, и здесь мы не должны смешивать добытых результатов с какими-нибудь выводимыми из них заключениями, как это часто делают. Установлено только, что вышеуказанные области мозговой корки участвуют в произвольных движениях. Из этого результата, однако, нисколько не следует, что в тех местах сидит и воля. Такое предположение в высшей степени невероятно, даже в том смысле, в каком вообще можно говорить о локализации духовной деятельности. Каждый акт воли — явление сложное; первым условием для него должны быть различные проявления в области представления и ощущения. Его физический образ поэтому связан с физиологическими процессами, сопровождающими эти представления и ощущения. Мнение, будто в каких-нибудь отдельных частях мозга может сидеть сама воля, так же нелепо, как локализация френологических духовных способностей. Одно только мы можем вывести, именно, что те центральные области заключают в себе какие-нибудь промежуточные члены, без которых совместная игра важных физиологических явлений, сопровождающих деятельность воли, невозможна; и на основании анатомических данных мы можем действительно ещё принять, что эти промежуточные члены вставлены непосредственно между явлением в мозгу и проводниками к мышцам.