Мета I

Утренние улочки Корсы наполнялись народом, спешащим по своим делам. Лица не то, чтобы радостные и упитанные, но голода или депрессивного уныния на физиономиях не наблюдалось. Автомобильной техники в городе было мало в сравнении со стоящим повсюду хламом в Большом Шаске. Очевидно, что раньше у людей имелось намного больше транспортных средств. Иногда проезжали трактора, мопеды и мотоциклы, небольшие грузовые машины. Судя по увиденному эфирным зрением, местные полностью перешли на использование эфирного горючего, но пока что он не всем был по карману. Большинство же передвигалось либо пешком, либо на велосипедах.

Когда-то улицы могли похвастать многополосным движением, широкими проспектами, газоном с высаженными деревьями и широкими тротуарами. Но теперь остались лишь две узкие полосы по центру дороги — достаточно, чтобы разъехались два транспорта, да тротуар. Остальное все заняли плодово-огородные возделываемые земли. Чтобы прокормить большой город требовались немаленькие угодья.

Нас отвели недалеко — в двухэтажное строение, где располагался один из отделов Службы Контроля, который занимался мигрантами. Мы заполнили стандартный формуляр, указав свои имена, происхождение и другие детали. Я постарался сам заполнить информацию печатными буквами, но пока что многие слова я писал, как слышал. Анна помогала мне не наделать кучу ошибок. От новозеландской легенды я решил отказаться. Вполне вероятно, что о языке маори местные спецы смогли бы отыскать информацию. Разговаривал я уже относительно сносно — получше многих беженцев, которые записывали себя русскими в карточке.

Мы закончили последними. Остальные беженцы уже выстроились в очередь на медосмотр.

Спустя полчаса настал и наш черед. Анну я пустил первой, и уже затем сам прошел в кабинет, когда дали команду.

— На всякий случай уточняю: не имеете ли вы ничего против осмотра врачом-женщиной?

— Если она будет придерживаться профессиональной этики, то нет, — вспомнил я горячий прием в Приюте. — Прецеденты случались.

Дородная женщина, работающая с бумагами, подняла на меня глаза и внимательно оценила с ног до головы. Не знаю, к каким выводам она пришла, но озвучивать она их не спешила. Только негромко хмыкнула:

— Вам в сорок второй кабинет. Возьмите вашу карту.

Я принял тонкую папку с бумагами и двинулся в следующий кабинет. Врач велела мне полностью раздеться, после чего провела внимательный осмотр тела. Волосы и глаза ее слабо заинтересовали, а вот пальцы она отметила особенно в моей карточке. Также меня быстро загнали под прибор, просвечивающий тело слабыми лучами и показывающий внутренние органы. Было заметно, что аппарат неоднократно ремонтировали и упрощали, а вместо использования прежней энергии внедрили эфирные компоненты. Теневая вуаль сработала хорошо, и мое аномально большое для серва ядро осталось для проверяющих незамеченным. Врач поставила на мою папку печать «Физиологических отклонений: минимум».

— Поздравляю, вы в зеленой зоне. Одевайтесь и следуйте в двадцать первый кабинет.

В коридоре мы пересеклись с Анной. У нее стояла печать, говорящая об отсутствии отклонений, так что девушка по местным меркам «чище» меня. Мы стояли в небольшой очереди в один из кабинетов, как в проход заявился служитель в форме:

— Артоф Кройц, пройдите в седьмой кабинет.

Что же, как я и подозревал, мной решили заняться отдельно. В означенном кабинете меня ждал строгий мужчина пожилого возраста. Он задал мне множество вопросов насчет моего происхождения и скитаний по землям после Падения. Я ограничивался общими словами, дополняя отрывками из истории Анны. В итоге, меня наверняка взяли на заметку, как подозрительную личность, но пока что конкретных улик против меня у них не было. Мое желание пройти мета-инициацию несколько поумерило пыл сатрапов. Видимо, проверяющие из Службы Контроля решили сначала подождать и посмотреть, выживу ли я, а уже потом докапываться.

— Имеются ли у вас недруги, кровные враги в Усть-Корсе, либо за ее пределами?

— Разве что Хан.

— Мета-человек с Вольной Станции? В чем причина конфликта?

— Он хотел забрать мою девушку.

— Ваша девушка — это Анна Смирнова? — уточнил он.

О-у, похоже я попал в лингвистическую ловушку. Под словом «моя» я имел ввиду немного другое, но лучше не объяснять служащему такие детали.

— Да.

Меня промучили около двух часов, но в итоге отпустили, взяв на заметку. Из первой волны осталось лишь пятеро, прошедших экзамен на чистоту. Еще трое «грязных» сервов решили попытать удачу и принять участие в мета-инициации. Земля им пухом, как говорят местные.