Местечко Сегельфосс

– Он, Лассен, такой человек, что приедет, если найдет для этого досуг и время…

Марианна встречает Антона. Он нашел свою палку и идет проводить Марианну. И он тоже полон насмешек?

– Ну, что же, все уладилось с золотом?

– Нет, не уладилось, – отвечала она.– И я убедительно вас прошу не подвергать меня впредь таким неприятностям.

– Униженно прошу вас простить меня!

– Мое прощение зависит от вашего будущего поведения.

– Мое поведение будет исправлено. Позвольте мне надеяться на вашу благосклонность!

Низко поклонившись, Антон пошел по дороге на пристань и в гостиницу. Но дойдя до поворота и убедившись, что Марианна не следит за ним, он свернул к реке и направился берегом к кирпичному заводу. Там он без церемоний отворил дверь и вошел к Виллацу.

– Здравствуй, – сказал он.– Вот я. Я тебе нужен за чем-нибудь?

– Нет, – ответил Виллац.– Разве только, чтоб попросить тебя не приходить сюда и не мешать мне.

– Ты хочешь отделаться словами, – раздраженно сказал Антон.– Это тебе не удастся!

– Твои грубости оставляют меня совершенно хладнокровным, они меня не волнуют, – ответил тот.

Раздражение Антона было велико:

– Это не удастся, хотя бы даже один из нас остался на месте!

– В том, что ты говоришь, есть известная доля смысла, – сказал Виллац раздумчиво и пуская в ход все свое благоразумие.– Потом можешь лечь вон там, на диване, и выспаться.

– Опять болтовня! Положим, я не привык к боксу, к работе английской мясорубки, но я умею фехтовать.

– А я не привык к французским вязальным спицам.

– Хорошо, но ведь мы оба умеем стрелять? Виллац громко рассмеялся и сказал:

– Разумеется, ты смешон! Ну, да ладно, ты захватил с собой из чего стрелять?

– Нет. Да вот у тебя револьверы на стене. Правда, какие-то жалкие огрызки вершков по шести длиной.

– Восьми вершков, – беспристрастно поправил Виллац. И он подробно описал револьверы, не горячась, без высоких фраз: – Посмотри на них, они блестят и опасны.

Но Антон все же был недоволен и злился:

– Ты наверное испортил их, потому что ожидал меня, – сказал он.

– Разве только для того, чтоб ты не пришел и не наделал себе вреда, сумасшедший ты человек. Могу я узнать, зачем ты пришел ко мне?

– Тебе это все еще не ясно! – в бешенстве спросил Антон.– Я пришел поколотить тебя.

Бледность разлилась по лицу Виллаца. Он встал и ответил:

– Если б я не знал тебя, я мог бы принять это всерьез.

– Я пришел поколотить тебя за то, что ты ходишь и подсматриваешь!– закричал Антон, окончательно выйдя из себя и подпрыгивая.– Ты потерял всякий стыд, ходишь и подсматриваешь…

И тут случилось, что Виллац – этот человек, умевший говорить и молчать с дурацким спокойствием, умевший стерпеть многое, умевший ударить, умевший и спустить – на этот раз ударил. И ударил очень основательно. Но Антон только одну секунду пролежал у стены. Вскочив, он дикими глазами уставился на Виллаца и прохрипел:

– Мясорубка!

Потом схватил свою палку и швырнул ее, от взмаха палки упал стоявший на полке флакон. Он оглядывается, чем бы еще бросить, но, увидев, что уже попал, что ему страшно повезло, и лицо друга разбито в кровь, отказался от намерения швырнуть старинным пистолетом, очутившемся в его руке. Он отбросил пистолет и сказал, весь дрожа:

– Смотри, я щажу даже мясорубки! Впрочем, ты был достаточно противен и без раны. Жалко флакона, ты же получил от меня все, что следовало. Сколько стоит флакон?

Не получив ответа, он засопел от презрения, даже фукнул носом с насмешкой и отвращением:

– Merde! – прошипел он и вышел. Потом вернулся, чтоб сказать:

– Сейчас явится дама! Ты, разумеется, попросил ее прийти защитить тебя. Фу, черт!

Антон опять пошел вдоль реки, чтоб не встретиться с Марианной, спускавшейся с горы. Он еще дрожал, храбрость у негодяя была, но он болтал и шипел, у него не было чувства меры.

Куда ему деваться до прихода почтового парохода? Похоронить себя в гостинице? На минуту он подумал, не сходить ли на часок к Теодору из Буа, но отказался от этой мысли и пошел в гостиницу.

Да и не очень кстати вышло бы, если б он как раз сейчас явился в Буа. Он попал бы в страшный хаос ящиков и бочонков, громких приказаний и распаковки товаров. Теодор перебирался сегодня в свой новый дворец-лавку. Ему помогало несколько мужчин, среди них Юлий.

Разумеется, все находили, что новая лавка до смешного велика, но Теодор был умнее всех: он уже теперь предвидел тот день, когда ему придется расширять даже и эту лавку! И этого нельзя было отрицать, он получил несметное количество товаров, и требовалось много места.