Читаем Месть железного дворфа полностью

Но нет, я не могу этого сделать. Если дело касается простого вопроса о том, что хорошо и что плохо, – ни в косм случае. Что бы ни говорила мне Миликки, я не могу оправдать действия работорговца Рико и остальных людей, которые пытали Нойхейма, издевались над ним и в конце концов казнили его. Что бы ни говорила мне Миликки, я не могу безоговорочно принимать ее суждения; я хочу сам судить о том, что правильно и справедливо.

Иначе нельзя! Дело не в завышенном самомнении, дело в том, что мой внутренний моральный «компас» – совесть разумного существа, не может быть уничтожен по чьему-то приказу. Я не призываю к анархии, я не желаю блуждать в дебрях софистики, но я настаиваю: существуют универсальные истины относительно того, что правильно и что неправильно.

И среди этих истин я нахожу следующую: о разумном существе следует судить по его характеру и поступкам, а не по его смертной оболочке.

Я чувствую себя потерянным. В эту зиму, зиму Железного Дворфа, я чувствую себя больным и несчастным.

Я хочу, чтобы дворфы, люди и эльфы судили обо мне по моим действиям, а не по репутации расы, к которой я принадлежу. Значит, я должен относиться с точно таким же пониманием и уважением ко всем разумным существам.

У меня дрожат руки сейчас, когда я читаю строки, написанные мною сто лет назад. Тогда я верил, что действую в соответствии с волей Миликки, и у меня не было никаких сомнений.

«Закат, – писал я, и я вижу сейчас опускающийся к горизонту огненный шар так же ясно, как в тот судьбоносный день, сто с лишним лет назад. – Еще один день сдает позиции ночи, а я сижу на горном склоне, неподалеку от Мифрил Халла.

Начинается таинство ночи, но познал ли теперь Нойхейм истину великого таинства? Я нередко размышляю о тех, кто уже ушел, кто познал то, что останется неведомым для меня, пока я не умру. Лучше ли сейчас Нойхейму, чем в рабстве у Рико?

Если в загробной жизни есть справедливость, ему наверняка лучше.

Я должен верить, что это так, но мне по-прежнему больно сознавать, что я сыграл свою роль в гибели необычного гоблина тем, что снова поймал его, и позже, когда внушил надежду, которой он не мог противиться. Я не могу забыть, что оставил Нойхейма, какими бы добрыми ни были мои намерения. Я уехал в Серебристую Луну и оставил его беззащитным, оставил в несправедливых мучениях.

Но я учусь на своих ошибках.

Перейти на страницу:

Похожие книги