Месть валькирий

Проскочив несколько этажей, Ирка нырнула в первый же проем, не знавший еще рассудочного диктата двери, и там, во второй по счету комнате, прижавшись спиной к стене, перевела дыхание. Здесь, на высоте четырех или пяти этажей, их силы как бы уравнялись, однако требовалось подняться выше, чтобы обрести хоть какое-то преимущество.

«Замкнутые помещения... Двадцать этажей... куча квартир... Искать тут кого-либо можно до бесконечности. Как же она вывернется?» – подумала Ирка.

Заставив себя расслабиться, она села на холодную плиту, закрыла глаза и сосредоточилась, расширяя зрение. Во мгле смутно белели стены с провалом пустого окна. Еще одно усилие – и стены начали расплываться. Тепло. Приятное головокружение. А вот и он – долгожданный зуд в шишках лба, как некогда в детстве, когда они с Бабаней играли в бодливого барана. «Баран бодливый – баран счастливый», – говорила Бабаня.

Мягкий толчок – и Ирка провалилась в ментальное пространство, точно в тумане нашаривая в нем ведьму. Бесполезно. Своего тщательно экранированного врага она так и не увидела, зато внезапно узрела круглый переливающийся шар с четырьмя живыми зрачками, обитающий в утолщении браслета на худой темной руке. Летающий глаз!

Жесткие границы дома уступили, стали податливыми – и Ирка ощутила упругое скольжение летающего глаза. Росчерком золотистой молнии он завершил обзор второго этажа и теперь несся к лестнице. Ничто не могло укрыться от четырех его зрачков, некогда принадлежавших лучшим шпионам Средневековья, которым потому только и дарована была хрупкая иллюзия посмертного существования в Нижнем Мире. Едва глаз увидит валькирию, как ведьма немедленно применит парализующую магию, и тело Ирки застынет в беспомощном ожидании смерти.

Надо было бежать, подняться так высоко, чтобы магия ведьмы ослабела и глаз вернулся бы к хозяйке. Понимая, что на человеческих ногах невозможно оторваться от стремительного преследователя, Ирка стала превращаться в волчицу. Десять мучительных секунд – именно столько времени это теперь занимало. Кожу точно вывернули наизнанку и быстро, ловко натянули внутренней стороной – таковым, во всяком случае, было ощущение. Холодок пробежал по телу, покрывшемуся серебристой шерстью. Цветовая палитра зрения упростилась. Зато слух стал чутким, а обоняние – острым. Назойливые строительные запахи безжалостно царапали нос и глотку. Они были так невыносимы для волка, что хотелось выть и бежать прочь, чтобы оказаться как можно дальше от неприятно пахнущего дома, вздыбленного в монументальном экстазе.

Ирка осела за задние лапы, тревожно принюхиваясь, всматриваясь, вслушиваясь. Глаз был где-то близко. Скользил, нырял в щели. За глазом угадывался вкрадчивый интерес притаившейся ведьмы, свившей для Ирки тугую петлю магии. А тут еще Ирка с тревогой почувствовала, что горизонт ее сознания стал тревожно сужаться. Округлые края его обрубались, съеживались, сжимаясь до необходимого волчьего минимума. Точка перехода, когда телесный мир назойливо вторгается в ментальный, пытаясь ограничить его своими потребностями.

Ирке захотелось сразу нескольких вещей: гниловатой листвы, так хорошо впитывающей и оберегающей запахи, азартных толчков горячей крови в жилах и, наконец, упитанного зайца в тот сладкий миг, когда, настигая, сшибаешь его с ног лапой и потом только смыкаешь зубы. Все вместе это означало, что несмирившаяся белая волчица пытается захватить власть. Голод и ночь пробудили ее волю. Главное теперь было в обретении контроля над сознанием зверя. Не отдать волчице власть, сохранить разум. Мгновенным и мощным напряжением воли Ирка попыталась атаковать. Бесполезно. Все, что ей удалось, – это заставить заднюю лапу вздрогнуть. На этом успехи закончились. Волчица спокойно повернула морду и стала выкусывать колтун шерсти на боку, смутно подозревая там блох.

«А ну, перестань! Ты что, не понимаешь: убьют не только меня! Убьют нас двоих!» – мысленно крикнула Ирка волчице. Той было все равно. В лесу убивают всегда. Иногда, правда, убиваешь ты. Все зависит от того, кому больше хочется есть.

«Уступи!» – крикнула Ирка и вновь усилием воли попыталась изгнать сознание волчицы. Теперь она жалела, что поддалась искушению и стала зверем в самый неподходящий момент. Если уж так не терпелось – обернулась бы лебедем и, покинув дом через окно, нашла бы спасение в полете.

Волчица равнодушно зевнула коричневой пастью, и это было ее ответом.

Летающий глаз появился внезапно. Ирка успела уловить лишь серебристую молнию, стремительно перечеркнувшую ночную мглу комнаты. «Конец!» – подумала она малодушно, успев передать волчице свой страх.