Месть в ажурных чулках

Но этими наблюдениями Лариса смогла поделиться только с Кирой. Ментам ее лепет был не интересен. К этому времени у них уже сложилась более или менее четкая картина преступления. И так как выход потрясающего Брюнета с шампанским, букетом и тортом из доставившего его с помпой к дому такси видели и другие соседи, то версия ментов выглядела так. Брюнет вошел в дом и поднялся по тому адресу, который был записан у него на обрывке бумажного листа и бережно хранился в нагрудном кармане.

Судя по набору, у мужчины намечалось романтическое свидание, во время которого его партнерша или партнер подсыпал Брюнету что-то в еду или питье. После чего выставил Брюнета на холодную улицу и оставил его там умирать.

— Вот примерно так оно и было, — устремив на Ларису цепкий взгляд, произнес опер. — Ну что? Признаваться в содеянном будем? Учтите, девушка, чистосердечное признание обязательно зачтется вам на суде. Что хоть случилось-то? Обидел он вас? Оскорбил? Понятно, бывает. Все мы люди. Вот ручка у вас и дрогнула. Яд ему в бокальчик сам и просыпался. Так дело было?

И напрасно Лариса пыталась доказать, что дома ее вообще не было. И кого бы Ваго в ее отсутствие ни навещал у нее дома, это была точно не она. Все бесполезно. Свидетелей, которые могли помочь милиции установить точное время того, когда вернулась девушка, у Ларисы не было.

Просто фантастическое невезение! Как симпатичный Брюнет с тортом в подъезд вошел, это, считай, весь двор видел. А как бледная, замерзшая и несчастная девушка с дорожной сумкой в тот же подъезд юркнула, тут все словно ослепли.

Результатом такой коллективной слепоты потенциальных свидетелей, а также осмотра места преступления, явилось то, что менты из районного отделения, к которому относился дом подруг, забрали несчастную Ларису с собой до выяснения всех обстоятельств дела.

Этому задержанию очень сильно способствовал тот факт, что Брюнет, перед тем как окочуриться, оказывается, успел переговорить, кроме Киры, еще с целой кучей народу. Пока Кира моталась к Ларисе, он умудрился привлечь к себе внимание и других жильцов дома. И не меньше трех бабуле к охотно засвидетельствовали перед милицией, что страдалец звал на помощь именно Ларису. И они даже вместе с Брюнетом провели консилиум, какую же Ларису ему нужно.

По словам едва шепчущего Брюнета выходило, что девушка еще молода. Светловолоса и стройна. Приметы подходили под описание Ларисы — один к одному.

И после этого она зарыдала уже в полный голос, что вызвало у ментов сдержанное одобрение.

— Поплачьте, а потом и признание напишете, — успокоительно заметил один из них. — Терять вам уже теперь нечего. Как говорится, раньше сядешь, раньше выйдешь. Это у тебя, девонька, первая ходика будет? Или как?

Лариса уже не рыдала, а выла. Кире было невыносимо это слушать! Ведь косвенно она была виновата в том, что случилось! И при этом Кира злилась на свою соседку. Почему Лариса не говорит ментам, где находилась все это время, пока Ваго встречался у нее дома со своей любовницей? Если Ларисы тут не было, то почему она не борется за свое алиби? Если не виновата, то должна оправдываться. А она только ревет!

Менты на время забыли о девушках. Они разбирались в содержимом того злосчастного «дипломата», который видела Кира в руках у Ваго, когда он заходил в их подъезд. Что-то их в содержимом документов, которые там находились, заинтересовало. Но несмотря на все усилия Киры подобраться к ним поближе и подслушать, о чем именно менты ведут между собой разговор, у нее ничего не вышло.

Кира поняла только одно — «дипломат» бесспорно принадлежал убитому. И у нее в груди поднялась новая волна жаркой злости на Ларису. Дура несчастная! Ладно, торт и шампанское решила приберечь, да и розы оставила, но вот от «дипломата» она избавиться могла? Или надеялась найти в нем бог весть какие ценности, да не успела?

И вдруг Лариса перестала рыдать и уставилась на Киру.

— Ты должна мне помочь! — четко сказала она, вцепившись в соседку мертвой хваткой.

Глаза у нее совершенно высохли и блестели ярким блеском. И Кира с удивлением обнаружила, что Лариса может быть очень даже симпатичной. Если бы ей с помощью оттеночного шампуня сделать цвет своих волос чуть ярче да тронуть помадой губы, а тушью ресницы, придав выразительности глазам, так она бы могла иметь поклонников и попривлекательней Ваго. А уж если с Ларисы сдернуть эти ее мешковатые балахоны да одеть по фигуре, то вообще будет мечта, а не женщина.

Но пока что Ларисе грозило в ближайшие годы щеголять в лучшем случае в ватнике, рейтузах и резиновых сапогах. А уж о краске для волос можно было и вовсе смело забыть. На зоне подобных излишеств быть не может.

— Кира! Ты меня слышишь? Ты должна найти настоящего убийцу! — произнесла Лариса.

— Я? — изумилась Кира. — Но как?

— Как, как! — с досадой произнесла Лариса. — Найди! Я даже тебе подскажу. Это кто-то, у кого были ключи от моей квартиры. Кстати, я давала их всего одному человеку — моему приятелю!