Месть темного бога

Алек мрачно посмотрел на него:

— Микам говорил иное. Он сказал, что ты требуешь преданности и никогда не простишь того, кто тебя предаст.

— Ну да… Но ведь мы говорим о другом, не правда ли? Щеки Алека вспыхнули.

— Я говорю только об одном: все это время я был тебе предан, а если я тебе больше не нужен, то какого черта я тут в Римини околачиваюсь?

— Кто сказал, что ты мне больше не нужен? — удивленно спросил Серегил.

— Никто. Дело не в словах… Просто с тех пор, как мы прибыли сюда, когда сошли с корабля… все эти маги и целители… — Алек запутался и умолк. — Не знаю, похоже, я здесь просто не на месте.

— Что за ерунда! — воскликнул Серегил. — Кто это наговорил тебе такого? Теро! Этот паршивый сукин сын!..

— Теро ничего мне не говорил. — Воцарилась напряженная тишина, с каждой секундой становившаяся все более взрывоопасной.

— Никогда не умел спорить голышом, — наконец лукаво сказал Серегил. Алек против воли улыбнулся. — Ты уж мне скажи, когда надумаешь, что же так тебя разозлило. А пока пойдем-ка в музей. Я обещал показать тебе здешние чудеса, а где еще найдешь их в таком количестве!

Чувствуя себя бодрее после ванны и в чистой одежде, Серегил увлек Алека к арке на противоположной стороне вестибюля.

— Подвалы под Домом Орески ломятся от сокровищ того или иного рода, — сообщил он, все еще опираясь на руку Алека. — Я часто ходил туда с Нисандером или Магианой. Ты не поверишь, сколько всего накопилось за столетия!

Открыв огромную дверь, ведущую в музей, Алек присвистнул от изумления.

Сводчатое помещение музея имело такие же размеры, как и термы. Здесь, однако, стены были увешаны гобеленами, картинами, щитами, доспехами. С потолка свешивался скелет какого-то чудовища пятидесяти футов в длину; его клыки были длиннее, чем рука Алека. Деревянные витрины всевозможных размеров с толстыми стеклами сверху стояли вдоль стен и аккуратными рядами поперек зала. Самая ближняя к дверям витрина содержала драгоценные украшения и сосуды, следующая — золотую корону, украшенную рубинами, следующая — какие-то колдовские принадлежности.

— Как тебе это нравится? — с улыбкой прошептал Серегил, глядя на изумленное лицо и открытый рот Алека. Тот ничего не ответил, медленно переходя от витрины к витрине с видом умирающего от жажды человека, неожиданно обнаружившего источник.

В зале стояла тишина, но безлюдным он не был. Несколько ученых расположились у дальней стены, рассматривая гобелен. Ближе к дверям девушка в одежде ученицы сидела на высоком табурете у одной из витрин, старательно копируя на восковой табличке страницу лежащей за стеклом открытой книги. В противоположном конце помещения двое слуг в красных ливреях заменяли содержимое хрустального ящика.

— Я раньше проводил здесь много времени, — тихо сказал Серегил. — Мне даже удалось добавить к коллекциям два или три предмета. Вот этот, например.

Он подвел юношу к витрине в середине зала и показал на изящный цветок, искусно вырезанный из полупрозрачного розового камня.

— Он принадлежал чародейке Нимии Решал. Если произнести соответствующее заклинание, он издает колдовской аромат, превращающий всякого, кто его вдохнет, в беспомощного раба владелицы. Ей удалось завлечь Микама, прежде чем я подоспел.

— А почему она и тебя не поработила тоже? — прошептал Алек.

— Случилось так, что я подошел к ним с другой стороны и увидел, что происходит. Она сосредоточилась на Микаме, и я просто зажал нос, подкрался сзади и ударил ее по голове. Не следует недооценивать неожиданного нападения.

Алек кивнул, сделал шаг к следующей витрине и оцепенел. Внутри лежали две мумифицированные руки цвета старого пергамента.

— Что это такое? — выдохнул Алек.

— Ш-ш! Это нечто необыкновенное. Приглядись получше.

На иссохших пальцах все еще сверкали драгоценные кольца, бледные ногти покрывали тонкие золотые узоры; грубые железные наручники, защелкнутые на запястьях, выглядели странно рядом с изысканными украшениями. Каждый наручник крепился еще и длинным железным стержнем, проходящим между костями ладони, и все это металлическое сооружение было приковано ко дну витрины цепью.

Алек вытаращил глаза с выражением изумления и отвращения.

— Что, ради всего святого, это за…

Тут же один из костлявых указательных пальцев медленно поднялся и качнулся из стороны в сторону, словно осуждая праздное любопытство.

Серегил внимательно следил за происходящим и, как только заметил движение мумифицированной руки, слегка ткнул Алека в спину. Юноша подпрыгнул, издав пронзительный вопль.

— Будь ты проклят, Серегил! — рявкнул Алек, оборачиваясь.

Ученые, изучавшие гобелен, с любопытством посмотрели на них, девушка, копировавшая надпись, уронила стило, потом начала хихикать. Слуги обменялись недовольными взглядами.

Серегил облокотился на витрину, его плечи тряслись от беззвучного смеха.

— Прости меня, — сказал он наконец, хотя по его лицу было ясно, что никакого раскаяния он не испытывает; они с девушкой весело подмигнули друг другу. — Так разыгрывают каждого подмастерья, когда он появляется здесь впервые. Я тоже не избег этой участи, так что теперь просто не мог удержаться.