Месть смертника. Штрафбат

Вдруг Белоконь понял, что видит перед собой Риту. Это была она – его Рита, именно такая, какой он впервые увидел ее в полевом госпитале – с усталым и безучастным, безразличным ко всему обреченным лицом из воска. Отгородившаяся от происходящего непреодолимой стеной, спрятавшая душу в раковину… Рита, Рита, Рита!

Он кричал ей это, тряс ее за плечи, обнимал, отстранял от себя, вглядывался в лицо и снова прижимал к себе. Она не сопротивлялась. Рита смотрела на него пустыми глазами – вроде бы узнавая и не понимая, кто стоит перед ней, кто на нее набросился и почему.

Наконец в ее лице что-то изменилось – Белоконь смотрел в него близко-близко и заметил этот момент – в глазах появился смысл, а лицо вместо безучастности приобрело страдающее выражение. Губы зашевелились, Рита что-то говорила, Белоконь прислушивался, прижав ее к себе, но различал лишь бессвязный лепет с упоминанием своего имени и каких-то сочувственных слов. Рита считала его мертвым. Он и был больше всего похож на изувеченного мертвеца. Он ей привиделся, его здесь нет.

Вокруг царил прежний кровавый хаос.

Белоконь держал в руках любимую женщину – такую родную, но сейчас чужую, отстраненную, с наглухо закрытым от него сердцем. Она неожиданно вырвалась и направилась к ближайшему раненому – тот мог стоять и даже идти, хромая. Рита поддерживала его под руку и хромала вперед вместе с ним, будто забыв о том, что только что видела своего Васеньку, будто посчитав это временным умопомрачением. А возможно, она действительно была не в себе.

Белоконь подхватил раненого под другую руку, хотя тот в этом явно не нуждался. Рита тут же отпустила штрафника со своей стороны – вынырнула из-под его руки и отправилась искать себе другого.

Откуда она здесь, что она здесь делает? Нет, глупость, Белоконь же сам видит, что она делает. Она выводит штрафников с поля боя. Не заботясь, правда, о самих штрафниках – словно имеет дело с неодушевленными мешками с мясом. Как там, в полевом госпитале, вечность назад. Там он тоже пытался ей помогать.

Он бросил своего неходячего штрафника и пошел за Ритой, пытаясь удержать ее, снова обнять, посмотреть в эти глаза – чтобы она наконец поняла, что он не бредовое видение, а ее мужчина – живой, из плоти и крови. Белоконь взял Риту за плечи и повел ее в сторону, куда она собиралась тащить раненых. Рита сопротивлялась.

– Нет, нельзя! – вскрикнула она. – Там Антон, там люди Антона, туда так нельзя! Антон меня убьет! Нужно помогать солдатам!

Какой такой Антон?!

– Керженцев, там Керженцев? – спросил Белоконь, но Рита не ответила, она вырвалась у него из рук с неожиданной силой.

Значит, Керженцев с заградотрядом, подумал Белоконь. Зачем было спрашивать, если и так понятно.

С земли самостоятельно поднимался раненый штрафник, которого бросил Белоконь. Он снова его подхватил и крикнул девушке:

– Сюда, вот этого! Рита, нужно ему помочь!

Она послушно взяла раненого под другую руку, и они побрели к окопам. Теперь Белоконь их видел – окопы штрафников были совсем рядом, в нескольких десятках метров. Там тоже был дым, и оттуда тоже палили пулеметы. Вернее, короткие очереди раздавались немного дальше, в следующей линии окопов. Заградчики. И среди них Корж.

Он выгнал ее на это жуткое поле смерти, под огонь немцев и своих людей, выгнал таскать обреченных штрафников! Она же здесь не выживет! Странно, что ее до сих пор не убили! Надо же, «Антон», «помогать солдатам»! Боже, что он с ней сделал!..

Пройдя еще пару шагов, Белоконь понял, что Рита уже не поддерживает раненого под другую руку. Она снова пропала, возможно, снова устремилась назад… Белоконь отпустил солдата – тот прошел самостоятельно несколько метров и рухнул в окоп головой вниз. Наверняка сломал себе шею, зачем только вели! Он стал озираться в поисках ее фигурки, но Рита уже отошла далеко, Белоконь не нашел ее взглядом. Он прошел вперед, столкнулся с каким-то штрафником, несущимся не разбирая дороги, оба упали.

…Он искал ее невыносимо долго, звал, смотрел на усеянную мертвыми землю, в ужасе от мысли, что, может быть, вон то тело… или следующее, чуть дальше… но нет, не она. Вокруг мелькали фигуры, совсем рядом взорвался осколочный снаряд – Белоконь вовремя успел среагировать на характерный визг снаряда в полете и рухнуть на землю. Он не пострадал – вернее, одним осколком задело его спину, но боли не было, рана не мешала двигаться и скорее всего была пустяковой.

Риту он не нашел. Она просто пропала, хотя сначала должна была быть совсем рядом. Может быть, она вернулась к окопам, спустилась вниз? Наверняка она спустилась вниз, она же не бросает раненых через бруствер, как это сделал Белоконь!

До окопа он теперь добирался ползком – активизировался и интенсивно работал пулемет прямо напротив Белоконя, на позициях энкавэдэшников.

В траншее был кто угодно, но только не Рита.

Она пошла к нему. К своему Коржу, к Антону. Да, как он сразу не догадался! Куда ей еще идти! Она вернулась из этого ада просить его прекратить пытку. Больше ей быть негде.