Месть Шарпа

Отец Марен преклонил колена перед алтарём, осенил себя крёстным знамением и снял епитрахиль:

— Германский еретик или английский? Мнения моей паствы разделились.

— Не ошиблись ни те, ни другие, отче. Во мне течёт кровь обоих народов, а ношу я мундир капитана британской армии.

— Британской? — с интересом переспросил священник, — Вы не из числа тех британцев, что перекапывают форт Тес-де-Буш?

Полукровка удивлённо поднял брови:

— Что значит «перекапывают»?

— Я не точно выразился. Дней десять назад форт заняли англичане. Моряки, по слухам. Они разобрали форт, а перекапывают последние пару суток пески вокруг, словно кроты. Ищут, опять же по слухам, золото.

Фредериксон усмехнулся:

— Слухи не врут, отче. Да вот беда, золота там нет.

— Что ж, тот самый случай, когда блаженное неведение способствует торжеству добродетели трудолюбия. Слухи утверждают, что золото спрятали англичане, взявшие форт в январе. Не ошибусь, предположив, что вы — один из них?

— Да, отче.

— Вы пришли в этот скромный храм, а товарищи ваши предаются греху пьянства в худшей забегаловке города.

Отца Марена позабавило мелькнувшее в единственном глазе собеседника изумление. Да, дорогой солдат, сплетни в маленьких городках разносятся быстро.

— Издалека?

— Из Бордо. Три дня шли.

Отец Марен сдёрнул с крючка за статуей девы Марии пальто и накинул на плечи:

— Без приключений? До нас постоянно доходят вести о бандитах…

— Мы столкнулись с одной стаей. На их беду.

— Вас же трое всего?

Капитан пожал плечами. Отец Марен простёр к двери руку:

— Вы — интересный человек. Позвольте пригласить вас к себе. Обещаю вам тарелку супа и вино несколько лучшего качества, нежели то, что поглощают ваши приятели.

Понадобилось три часа неспешного диалога и две с треском проигранные капитаном шахматные партии, прежде чем Фредериксон осмелился попросить у старого священнослужителя адрес Лассана. В людях отец Марен разбирался. Одноглазый капитан показался ему человеком порядочным. Тем не менее, кюре колебался, не желая навлечь на голову друга неприятности:

— Вы же не причините Анри вреда?

— Клянусь вам, отче.

— Я напишу ему о вас, — предупредил отец Марен подошёл к обшарпанному столику, заваленному книгами и бумагами, — Воитель из него посредственный, хотя подчинённые его обожали. Он относился к ним отечески. Поражение, которое он претерпел от вас, совершенно его раздавило.

— Я извинюсь перед ним.

— Не надо, ваше извинение ещё больше его унизит. Дома ли он, ручаться не могу. Анри намеревался принять сан, как я ни разубеждал его… — старик вздохнул, перекладывая часть книг на пол.

— Разубеждали? Почему?

— Для священника Анри чересчур отзывчив. Он будет гореть чужими несчастьями, и быстро выгорит дотла. Держите!

Фредериксон взялся за протянутую четвертушку листа. Отец Марен не сразу отпустил свой край бумажки:

— Если вы замыслили худое, капитан, я прокляну вас.

— Нет, отче, зла я Лассану не желаю.

Отец Марен улыбнулся:

— Вам предстоит дальняя дорога, в Нормандию.

Шато Лассан, как объяснил священник, находилось рядом с городом Кан, во многих километрах от городка Аркашон.

— Когда двинетесь в путь?

— Ночью, отче.

— А моряки?

— Пусть копают. Там ничего нет.

Отец Марен проводил гостя до двери. Над крестом церкви висел бледный серп месяца.

— Иди с Богом, сын мой, вознося благодарность Ему за ниспосланный нам мир.

— Мы ниспослали этот мир, отче, — возразил Фредериксон, — разгромив забияку Наполеона.

Отец Марен только улыбнулся, затворяя дверь. Он собирался сразу сесть и написать Анри, однако решил сделать это на следующий день. Назавтра же навалились заботы, и вспомнил о так и не написанном предупреждении старик лишь спустя пару недель. Вины, впрочем, отец Марен не испытывал. Капитан Фредериксон не причинит вреда графу Лассану.

А песчаные дюны у форта Тес-де-Буш перекапывали английские моряки. Как кроты.

Глава 8

Отец Марен считал, что путь из Аркашона в Нормандию займёт у Фредериксона и его друзей около месяца. Так оно, вероятно, и было бы, двигайся они при свете дня без оглядки на бандитов с профосами. Дилижанс домчал бы стрелков в Кан за неделю. Увы, друзья имели основания полагать, что новое французское правительство разыскивает их столь же ретиво, как и английское. Друзья посовещались и решили ограничить передвижение ночной порой.

На третью ночь южнее Бордо путь им преградила Гаронна. Река была слишком глубокой и широкой, чтобы надеяться переплыть её без лодки. Пройдя по берегу, друзья наткнулись на челн перевозчика, прикованный цепью к вбитой в почву свае. Харпер поплевал на ладони, обхватил столб и, кряхтя, вырвал из земли. Фредериксон срубил две ветки взамен вёсел. Течение оказалось таким быстрым, что Шарп всерьёз опасался, как бы оно не вынесло их к Бордо. Тем не менее, каким-то чудом друзья всё же вырулили к восточному берегу.

Следующей ночью поток помельче друзья пересекли вплавь, и тогда уже повернули на север, благо отец Марен указал основные вехи: Ангулем-Пуатье-Ле Манн-Алансон-Фалез-Кан.