Месть самураев (трилогия)

Еще рой стрел находился в воздухе, еще ёми только готовились к последнему броску, а он уже проскользнул в кугири, подхватив под мышку Афра. Доспехи мешали действовать быстро, но даже в них Натабура опережал ёми. Это был не Афра. Это был его дух, указывающий путь.

– Тук-тук! Тук-тук! – Как дождь по черепице, ударили стрелы второй волны, пущенные слишком поздно.

Лучшим подтверждением божественности сугоруку действительно было нодова – шейное кольцо из рогов мауси – горного токина, с замком-защелкой на тыльной ее части. Такие древние кольца испокон веков носили горные народы Нихон, Китая и Тибета. Они символизировали начало времен, и у Богов считалось волшебным. Кольцо лежало там, где ему положено лежать – в нише стены. Никто из смертных не смел не то что взять, а даже увидеть это нодова. Натабура разомкнул хитрый ключ, надел нодова и на ощупь защелкнул ключ. Изнутри рога были гладкими, а снаружи ближе к основанию – ребристые с кольцевыми наплывами. Затем он повернул его так, как приказала Горная Старуха: справа налево.

И не успел глазом моргнуть, как перед ним открылась картина: Язаки спал сном ребенка, подложив под голову кулак и почмокивая во сне, а ночная деревня была тиха и пуста, только грозные тэнгу тенями слонялись вдоль ограды.

Натабура толкнул Язаки:

– Вставая! Кими мо, ками дзо!

Язаки пробормотал что-то невнятное и перевернулся на другой бок. На этот раз он не объелся, а напился. В хижине стоял тяжелый запах ягодного вина. Под ногами валялся пустой кувшин.

Когда он успел?! С горя, что ли? Натабура нацепил на Язаки лук и колчан, взгромоздил друга на плечи и выглянул на улицу. Луна спряталась за тучами, и стало еще темнее. Он без раздумий шагнул наружу и свернул за угол к огородам. Здесь было меньше шансов встретиться с лохматыми тэнгу, которые предпочитали проводить ночь под навесами на сухом месте.

Спустя четверть коку Натабура наткнулся на ивовую ограду. Перелезть через нее с Язаки на плечах – и думать было нечего. Натабура пошел вдоль, ища то место, где был угол. Здесь он аккуратно положил Язаки на землю, прямо во влажные стебли язо – белого редиса, и быстро расшатал и выдернул из земли колья, предварительно разрезав на них веревку из ивовой коры. После этого раздвинул части ограды. Образовалась щель, в которую легко мог протиснуться человек.

В этот момент произошли два события, которые едва не привели к краху всего предприятия: Язаки проснулся и спьяну вознамерился узнать, что происходит. При этом он решил немного побуйствовать:

– Пусти меня! – и грохнулся на землю.

На шум же, грозно ворча, прибежали тэнгу. На этот случай Натабура припас раскрошенную хлебную горбушку. И хотя она пригодилась бы в пути, Натабура без сожаления кинул ее псам, которые только рады были узнать его и Язаки и принялись собирать в траве крошки. Встревожено заблеяли овцы. Где-то вдалеке перекликнулись часовые. Натабура снова взвали на себя Язаки, который извивался, как червь, и что-то мычал, и как можно быстрее пошел вниз по склону.

Сразу за забором стало холодно и сыро. Принизывающий ветер дул со стороны Нангапарбата, неся мокрый снег и дождь.

От ветра и холода Язаки протрезвел и потребовал спустить его на землю. Потом остолбенело оглядел холодную, темную пустыню и спросил, дрожа, как осиновый лист:

– Где мы?..

– Убегаем… – порываясь идти, отозвался Натабура.

– Как мне было хорошо… – Язаки заплетающимся языком вознамерился объясниться, что, мол, такого крепкого, тяжелого вина в жизни не пил. Вдруг его осенило: – Ты нашел выход?

– Хоп?

– Из Ёми?

– Хоп! Но надо спешить, – оглянулся Натабура, показывая всем своим видом, что не намерен вести пустые разговоры.

В этот момент они услышали, как кто-то бежит следом, путаясь в ботве и сотрясая заборы. Одним движением Натабура обнажил кусанаги, который хищно блеснул под сумрачной луной, и приготовился встретить врага. Однако из снежной круговерти, радостно повизгивая, вылетел Афра и бросился целоваться. Как бы ни обрадовался Афра, Натабура обрадовался больше: он никогда не представлял, что ему так будет нравиться маленький щенок. Однако вынужден был сказать:

– Я не могу тебя взять. Я даже не знаю, буду ли завтра сыт, поэтому иди и спи вместе с братьями, – и подтолкнул его назад.

Но никакие доводы не воздействовали на Афра. Он визжал, прыгал и вообще проявлял максимум активности, грозя разбудить ёми, которые сторожили деревню.

Тут они услышали, что деревня в самом деле проснулась. Должно быть, ёми, участвующие в осаде Башни Желтого Аиста, вернулись и подняли тревогу, и хотя еще не настало утро и игра не закончилась, они вновь превратились в диких горных пастухов и возвестили об этом криками и ударами в барабаны: «Бух-х-х!.. Бух-х-х!..» Вспыхнули огни, и словно очнувшись, грозно залаяли тэнгу, и на пагоде зазвонил колокол.

– Бежим! – пискнул Язаки, пытаясь без помощи Натабуры сделать пару шагов.