Месть рогоносца

Скорая уже уехала, но милицейские машины оставались на месте. Участковый о чём-то разговаривал со следователем. Я услышал конец фразы этого разговора.

– А не путают ли медики? – говорил следователь, – Как это может быть, что смерть наступила сутки назад, если выбросил её муж сегодня ночью? Её именно сегодня утром нашли. Не могла же лежать здесь сутки? Обязательно бы заметили.

Такое поразительное, просто исчерпывающее заключение сделал он, отчего я едва сдержал саркастическое замечание, готовое сорваться с языка.

– Может он её убил и сутки держал в квартире, не зная, куда деть, ну а потом… , – начал участковый, но, заметив меня, замолчал.

Предпочёл не отвечать ему и следователь.

– Что-то не складывается? – спросил я.

– Всё в норме, – ответил участковый. – Ордер на арест Хрусталёва уже привезли… Будем искать его. Бегство ещё раз подтверждает его вину. Но от нас далеко не уйдёт.

– Он и не собирается уходить, – вдруг сказал Кудрявцев. – Вот, собственной персоной.

Дом стоял в низине, на берегу. От городской улицы вела к нему крутая тропка, кое где, на очень большой крутизне, переходившая в ступеньки. По тем ступенькам и спускался в эти минуты Хрусталёв, понурый, помятый и растрёпанный.

Нужно было видеть немую сцену. Первым опомнился следователь. Он жестом подозвал двух милиционеров, которые стояли у машины и, кивнув на Хрусталёва, распорядился:

– Взять его.

Хрусталёв шёл прямо на нас, шёл равнодушно, с каким-то отсутствующим взглядом.

– Сам решил сдаться, – сказал участковый. – Погодите-ка, пусть подойдёт, – остановил он милиционеров.

Хрусталёв, меж тем, подошёл ближе, посмотрел с удивлением на собравшихся и спросил:

– Что случилось?

– Это у тебя надо спросить, – грубо оборвал следователь.

– А что у меня спрашивать? – пожал плечами Хрусталёв. – Беда стряслась. Разбил я свою машину, и сам едва уцелел. Как вы мне позвонили, – продолжил он, обращаясь ко мне, – Я рванул по адресу, да не доехал. Слишком спешил, волновался. Ну и…

– Кто позвонил? – удивился я.

– Вы же, вы, – ответил он, удивлённо посмотрев на меня. – Ночью. Я только задремал, вдруг звонок. Мол, выезжайте быстро, нашёл жену вашу. Она на даче. И адрес сказали…

– Я вам не звонил, – возразил ему с удивлением.

– Участковый посмотрел на меня подозрительно, что-то соображая, потом кашлянул и объявил Хрусталёву:

– Вы арестованы за убийство жены.

– Не понял, за что? Кого? – спросил тот, бледнея: – Не понял, за что?

– За убийство вашей жены Инны Аркадьевны Хрусталёвой, – уже с некоторым раздражением сказал участковый.

– По подозрению в убийстве, – поправил следователь.

– Жены? – растерянно переспросил Хрусталёв и вдруг рванулся к подъезду, воскликнув в отчаянии: – Что с ней? Где она?

Ему преградили путь.

Участковый сказал:

– Её увезли. А вы поедете с нами.

– Куда увезли? Откуда? – всё ещё слабо соображая, спросил Хрусталёв, явно огорошенный услышанным.

– Объясните же человеку, – вмешался я. – Видите же, что он ничего понять не может. Здесь какое-то недоразумение.

– Притворяется, – сказал следователь, – кто же ещё её мог убить? Святой дух что ли, в наказание за блуд.

Я с укоризной посмотрел на следователя и сказал, обращаясь к Хрусталёву:

– Инну Аркадьевну нашли сегодня утром в клумбе за домом. Есть подозрение, что её выбросили откуда-то сверху….

– Ха, откуда-то, – передразнил участковый и сказал мне: – Вы своё дело сделали. Довели мужика до состояния аффекта. Вот он и совершил преступление. Теперь не вмешивайтесь, а то и вас привлечём. Надо ещё разобраться, что за звонки были ночью… Зачем вы звонили Хрусталёву?

Тут уж вмешался мой друг, Алексей Кудрявцев:

– Что за глупости? Он был дома и никуда не выходил ночью. С чего бы это звонить кому-то, да ещё на дачу приглашать.

Но на его реплику даже внимание никто не обратил. У следователя, видимо, уже сложилась какая-то своя версия и он подгонял под неё факты, которые лежали на поверхности.

Хрусталёв постепенно пришёл в себя и с жаром заговорил:

– Я не убивал, я не убивал, – из глаз полились слёзы. – Ну, скажите им, – обратился он ко мне: – Ну вы же знаете… Но как же так? Кто мог её убить? Нет, вы меня обманываете, – повернулся он к следователю. – Вы придумали всё. Она жива. Правда ведь, она жива?!

Он уже перестал давать отчёт своим словам, слишком велико было нервное возбуждение, и следователь подал знак милиционерам, что бы его увели.

Когда Хрусталёва, испуганного, так ещё и не осознавшего, что произошло, усадили в милицейскую машину, и она отъехала от дома, я сказал следователю:

– Хрусталёв очень любил свою жену. Не мог он убить, не мог. Он и выяснить всё хотел, чтобы как-то помешать развалу семьи, чтобы вернуть её, словом, даже разводиться не собирался, – и повторил: – Нет, не мог убить. Насколько я узнал его, могу сказать. Такие люди совершенно не способны на убийство.