Месть роботов

— Стратегия разработана на родине, — Бан Сола подался вперед. — В настоящий момент мы оказались лицом к лицу с несколькими серьезными противниками, которые беспомощны, пока разобщены. Если нам удастся сохранить такое положение, мы легко раздавим их поодиночке. При обычных условиях человеческие миры скорее перегрызут друг другу глотку, чем подадут соседу руку помощи.

Вен Хаета кивнул в знак согласия.

— Вот вам типичное поведение млекопитающих. Эволюция, должно быть, здорово веселилась, когда наградила мозгом обезьяну.

— Но Земля имеет особое значение. Она — центр лоариз-ма, поскольку именно здесь зародилось человечество. Она — аналог нашей системы Веги.

— Ты в самом деле так думаешь? Ла не может того быть! Чтобы в этом крохотном, затерянном мирке?..

— Так они утверждают. Сам я здесь недавно, поэтому не знаю. Но как бы там ни было, уничтожив Землю, мы уничтожим лоаризм. Историки утверждают, что именно лоаризм смог сплотить земные миры против нас в конце Первого Нашествия. Не станет лоаризма — исчезнет последняя опасность объединения врагов. Наша победа значительно упростится.

— Дьявольски ловко! И что нам предстоит сделать?

— Значит так, говорят, что все люди будут высланы с Земли и расселены по разным покоренным мирам. После этого мы сотрем с лица Земли все, что еще попахивает млекопитающими, и превратим ее полностью в ласи-нукский мир.

— И когда?

— Пока неизвестно, потому и организовали тотализатор. Но никто не заключает пари на срок более двух лет.

— Слава Веге! Ставлю два к одному, что изрешечу земной крейсер раньше тебя, когда придет время.

— Согласен! — воскликнул Бан Сола. — Ставлю пятьдесят кредиток.

Поднявшись, они обменялись рукопожатием в знак заключения сделки; Вен Хаета бросил взгляд на часы.

Еще минутка — и нам нащелкает тысячу кредиток. Бедняга Пират Фор! А теперь пошли, ждать дальше — это уже вымогательство.

Послышался негромкий смех, два ласинука направились к выходу, сопровождаемые шелестом длинных плащей. Они не обратили внимания на чуть более густую тень, прильнувшую к стене на верхней площадке лестницы, хотя едва не задели ее, проходя мимо. Не ощутили нацеленных на них горящих глаз, когда начали бесшумно спускаться.

тыкаясь, бредет по залу в его сторону. Он нетерпеливо подбежал к нему и схватил за руки.

— Где ты так задержался, Филип? Ты и представить не можешь, какие дикие мысли теснились в моей голове последний час.

Потребовалось некоторое время, чтобы эмоции Лоары Броось достаточно утихли и он смог заметить дрожащие руки своего спутника, его взъерошенные волосы и лихорадочно блестящие глаза; тотчас же все его страхи вернулись.

Он испуганно наблюдал за Сенатом и с трудом заставил себя задать вопрос, уже заранее опасаясь ответа. Но Санат не нуждался в подталкивании. Коротко, отрывистыми фразами он передал подслушанный разговор и после его завершающих слов установилось молчание безнадежности.

Бледность Лоары Брооса стала почти пугающей, он дважды пытался заговорить, но смог выдавить из себя лишь несколько хриплых звуков. Наконец ему удалось сказать:

— Но это же — смерть лоаризма! Что мы можем сделать?

Филип Санат рассмеялся: так смеются те, кто наконец-то убеждается, что им не остается ничего, кроме смеха.

— Что мы можем сделать? Можно сообщить Всемирному Совету. Но вы прекрасно знаете, насколько он беспомощен. Можем связаться с отдельными человеческими правительствами. Воображаю, насколько эффективными окажутся действия этих грызущихся между собой болванов.

— Все это не может быть правдой! Такого просто не может быть!

На несколько секунд Санат погрузился в молчание, потом срывающимся от возбуждения шепотом произнес:

— Я этого не допущу! Слышите? Я остановлю их!

Нетрудно было заметить, что он полностью потерял контроль над собой, попав во власть своих необузданных эмоций. Крупные капли пота выступили на лбу Порина, он обхватил Сената за талию.

— Сядь, Филип, посиди! Ты себя плохо чувствуешь?

— Нет!

Резким толчком он отстранил Порина, от движения воздуха Вечный Огонь яростно затрепетал.

— Со мной все в порядке. Время идеализма, компромиссов, подхалимажа кончилось! Настало время силы! Нам выпал жребий сражаться, и клянусь Космосом, мы победим!

И он стремительно выбежал из помещения.

Прихрамывая, Порин поспешил за ним.

— Филип, Филип!

Он остановился в дверном проеме, сраженный отчаянием. Идти дальше он не имел права. Пусть рухнут Небеса, но кто-то должен охранять Вечный Огонь.

Но... но на что рассчитывал Филип Санат? В измученном мозгу Порина возникли видения той самой ночи, когда пять веков назад легкомысленные слова, драка и стрельба разожгли над Землей пожар, который был потушен лишь человеческой кровью.

* * *

Лоара Пол Кейн проводил ночь в одиночестве. Внутренние помещения были пусты, неяркая, голубоватая лампа на простом строгом столе была единственным источником света в комнате. Его сухощавое лицо было залито призрачным светом, подбородок покоился на сложенных руках.