Месть предателя

– Вы меня совсем расстроили, – после долгой паузы сказала учительница. – Но скажите, Юрий Петрович, если, конечно, все обстоит именно так, как вы говорите, то из-за чего это все могло произойти?

– Из-за денег… Из-за очень больших денег, – с грустью ответил Гордеев. – Или здесь кроется какая-то другая причина. Корни которой могут уходить в далекое прошлое. Например, в детство. Может быть, тайные обиды, какие-то скрытые комплексы. Ведь большинство комплексов, а вам, как педагогу, это хорошо известно, закладываются именно в детстве.

Гордеев сделал глоток остывающего кофе.

– Юлия Петровна, расскажите мне о Невежине и о Поташеве. Какие были между ними отношения?.. В школе? И, если вам известно, за ее пределами. Мне интересно все.

Гордеев опять глотнул кофе.

– М-да, – сказала Доброва, – прежде убивали из-за женщины, из-за нанесенного оскорбления и из-за денег тоже, конечно. Но теперь все чаще из-за денег, наркотиков…

Гордеев развел руками: мол, что поделаешь, такова нынешняя жизнь.

– Хотите еще кофе? – спросила Юлия Петровна.

– Нет. Спасибо, – отказался Гордеев. – Хотя ваш кофе мне очень понравился.

– А я еще выпью.

Доброва налила новую чашку чаю.

– Семьи Поташева и Невежина, – начала свой рассказ Юлия Петровна, – были дружны. Познакомились они еще в роддоме – я имею в виду матерей моих учеников. Там была особая история, я расскажу чуть позже… Так что Федя и Эдик были знакомы едва ли не с рождения. Ко мне они попали после четвертого класса. Именно тогда я и стала их классной руководительницей. С пятого по десятый класс. Шесть лет они находились в поле моего пристального внимания.

– Юлия Петровна, какими были их взаимоотношения?

– Ровными и дружественными. Они повсюду бывали вместе. Их интересы во многом совпадали.

– На протяжении всех шести лет?

– Почти… Хотя… С некоторых пор, класса, наверно, восьмого, стала отмечать некоторые изменения.

– Какие?

– Все дело в том, что Эдик Поташев был очень амбициозным мальчиком. Правда, он старался этого не показывать. Но меня провести было трудно.

– А в чем это выражалось?

– Поташев был способным мальчиком. Очень способным. Но все-таки не таким, как Невежин. Феде все давалось легче, чем Эдику. И потому Поташеву, чтобы не отстать от друга, приходилось прикладывать больше усилий и тратить больше времени.

Доброва отпила немного чаю.

– Ну а я, зная о его амбициозности, пыталась использовать это качество ему же на пользу.

– Каким же образом?

– Я старалась чаще ставить в пример Невежина, отчего Поташев старался не только догнать Федора, но и опередить его. И, как мне кажется, это пошло только на пользу обоим. Свидетельством тому являются золотые медали моих учеников.

Доброва замолчала. Ее лицо приобрело задумчивое выражение. Гордееву было видно, что она пытается вспомнить какие-то детали событий более чем двадцатилетней давности. Юрий терпеливо ждал продолжения.

– Где-то с класса восьмого, – продолжила свой рассказ Юлия Петровна, – я вдруг стала замечать, что амбициозность Поташева начинает принимать несколько даже болезненный оттенок. Соперничество стало более жестким. Правда, только с одной стороны.

– Со стороны Поташева?

– Да.

– А как относился к этому Невежин?

– Никак.

– То есть?

– Если Федор и замечал это соперничество, то не придавал ему никакого значения. Может, потому, что он всего достигал играючи. Без видимых усилий. Невежин был примером для всего класса.

– И Поташева это раздражало?

– Да. И началось это с восьмого класса.

– Как вы думаете, с чем это могло быть связано? Между Поташевым и Невежиным случались какие-то серьезные конфликты?

– Ссоры бывали, как и у всех. Но мальчики быстро мирились.

– Тогда что же?

– На мой взгляд, истинной причиной было другое.

– Расскажите.

– Пубертатный период!

– Период полового созревания? – переспросил удивленный Гордеев.

– Да, – подтвердила учительница и продолжила: – Вернее, его окончание.

– Почему вы так думаете?

– В это время подростки становятся агрессивными и жестокими. У них появляются комплексы. Они хотят самоутверждаться. В этот период со многими из них бывает трудно найти общий язык. Переходный период – это очень сложный момент. Вы, Юрий Петрович, вероятно, знакомы с таким термином: «трудные подростки»?

– Да, – подтвердил Гордеев.

– К тому же, – продолжила Доброва, – в этот период у детей начинает проявляться интерес к противоположному полу.

– Поташеву и Невежину нравилась одна и та же девочка? – спросил Гордеев, который с большим вниманием слушал старую учительницу.

– Вы, Юрий Петрович, меня опережаете, – укоризненно улыбнулась Доброва. – Мне нравится ваша проницательность, но догадка ваша верна не совсем.

– В чем же я ошибся? – спросил Юрий, улыбаясь.

– Дело в том, что Эдику действительно нравилась в то время одна его соученица. Но она не обращала на Поташева никакого внимания. Школьницам, как правило, нравятся старшеклассники, а на своих ровесников они почти не смотрят… не замечают их. Но в нашем случае ситуация оказалась обратной. Этой ученице, а звали ее Инна Березкина, нравился Федя Невежин.

– Наметился банальный треугольник?

– Да. Отчасти я этому даже способствовала.