Месть по закону

«И не поймешь никогда... – подумал Антон. – Ментальность у него иная. Он бы давно уже оттарабанил свой паскудный материал, если бы понимал, что происходит. Он сейчас перед ситуацией, как баран перед новыми воротами. Вроде бы – все рядом, а «войти» не может. Потому что ни разу ты, придурок, в суде нашем не был. Да в милицию заявлений не писал...»

– Майкл Приттман, – сказал Антон вслух, – каков для вас самый благоприятный исход дела, которым вы занялись? Я имею в виду самый конечный результат.

– Мне нужен сенсационный материал...

– Вы не поняли, – перебил Антон. – Я сказал – «конечный».

– Салли...

– Понял. Баба, деньги, Пулитцеровская премия.

«Еще бы!» – подумал Приттман.

– Миша, – продолжал Струге, – а ты хоть понимаешь, что тебе ее вручат посмертно?

– Я пока вижу только одного, кому посмертно могут вручить награду. Значок «Заслуженного юриста России».

– Вы не в год Свиньи родились, Приттман?..

Нет, по восточному календарю Майкл Приттман родился в год Лошади. Это самый терпеливый и работоспособный знак. Все рожденные в этот год с момента своего рождения становятся перед выбором. Судьба может подарить Лошади все, если она будет трудиться. Пахать, пахать и пахать! И может ничего не дать, если она, Лошадь, будет стоять в стойле и пережевывать дневную пайку. Поэтому, когда Струге справился о желании Приттмана поучаствовать в «мероприятии по разобщению российской организованной преступной группировки», журналист воссиял. О такой удаче он не мог и мечтать! Это уже не вялое интервью, отпечатанное и отосланное Мэлу Боско электронной почтой!

«Как там говорил их Пушкин? Ай да Приттман, ай да сукин сын!..»

Но «сукин сын» не имел даже косвенного представления о том, на что дает согласие. Широкая американская душа, обветренная демократическими веяниями Нового Света, рвалась в романтические дали. А его ум никак не мог понять различий в формулировках и определениях его будущей роли. То, что на Западе трактуется «лояльностью закону», чему Приттман в принципе готов был служить беззаветно, в Тернове именуется как «ссученный». В профессионально-криминальных кругах это звучит более конкретно – «быть на подсосе у мусоров». Однако что русскому в падлу, то немцу в радость. Именно в таком контексте Струге прочитал в сияющих глазах Приттмана известную русскую поговорку.

Глава 19

Через три часа, когда день начал скучнеть, устало привалившись к горизонту, на стол Земцова лег тонкий конверт.

– Что это? – спросил он у Макса.

– Передали в дежурке. Принес некто с английским акцентом.

– Прямо-таки с английским? – засомневался Александр, вспоминая, что за полиглот сегодня дежурит на входе.

Но обязанность подручных – предвосхищать мысли начальника.

– Дежурный – Серегин.

Тогда понятно. У этого малого за плечами иняз университета.

Показав Максу глазами на стул, Земцов вскрыл конверт.

«21.00. Ресторан «Глобус». Общее собрание руководителей общественных организаций Терновской области. Повестка дня:

1. Куда уходят деньги? В какие города? И где найти нам средства, чтоб их вернуть сюда?

2. Кому Горец и Салех сделали плохо?

3. О привлечении гражданина Овчарова к ответственности за халатное отношение к своим должностным обязанностям. (Доклад, прения, приговор.)

Коллективу РУБОПа просьба не опаздывать». Все.

– Готовь-ка группу, Максим... – Земцов бросил конверт на стол и устало потер лицо руками.

Ему не нужно было даже раздумывать над тем, кому принадлежит авторское право на это произведение. Пропустить такое «собрание» он не имел права. Не будучи приглашенным со стороны надзирающего органа, он собирался внести кое-какие коррективы в повестку дня. Сколько он уже вынес подобных протестов? Десятки. Разница заключалась лишь в том, что важную информацию ему принес не один из действующих членов группировок, состоящих на оперативной связи, а...

– Что ты делаешь, Струге?.. – прошептал, глядя в черный монитор компьютера, Александр Земцов...