Месть по наследству

«Неужели Наташку притащил сюда из благословенной Черногории? — успел подумать Денис. — Совсем сдурел!»

Но тут же понял, что ошибся: выпрямившаяся в полный рост женщина была ему незнакома. Высокая, стройная, но не худая, лет тридцати. Хотя ее явно молодила короткая аккуратная прическа, идеально ухоженное лицо и обаятельная улыбка, с которой она обернулась к мужчине, выходящему из второй двери.

Ну, этому не было необходимости «светить лицом». Генку Соловьева Вилков узнал бы и за сотню метров в любой позе, в каком хочешь наряде и даже абсолютно голого. До мерса было метров двадцать, а Василий расположился под рукой; поэтому к нему-то и повернулся Вилков за объяснениями. Далее последовала немая сцена: Дэн вопросительно вскинул подбородок, повел головой в сторону автомобиля и задрал подбородок еще выше. Лысенко ответил недоуменным поджатием губ и развел в стороны опущенные вниз руки.

— Язык проглотил, любитель сюрпризов? Хочешь остаться ни при чем?

— Беру пример с тебя! Но я действительно ни сном ни духом до последнего времени! Наш депутат сумел убедить врачей в госпитале, что его самочувствие выше всяких похвал и можно обойтись амбулаторным лечением.

— Ага, а ближайшая амбулатория оказалась в Санкт-Петербурге!

— И на этом он тоже настоял категорически. А я что? Ты же знаешь, как у нас в стране бизнес уважает законодательную власть!

— А кто такая эта элегантная красавица? Только не говори, что лечащий врач!

Василий усмехнулся:

— Ты почти угадал! Девушка имеет медицинское образование и будет осуществлять то самое «амбулаторное лечение»: кормить лекарствами по часам нашего друга и ставить ему капельницы. При покушении пуля отклонилась от сердца и вошла неглубоко, ее легко извлекли. Но кусок верхней доли легкого она все-таки повредила. Поэтому Генке приходится постоянно принимать какие-то поддерживающие дыхание препараты. Так что присутствие «элегантной красавицы» было обязательным требованием врачей. И еще, — улыбка Лысенко стала еще шире, — ты же никогда не видел, кто готовит и прибирается в доме холостяка Соловьева, кто сидел ночами в госпитале у его кровати. Так вот, это — она!

— Ну… — Теперь руками развел Денис. — Окрутила, охмурила домоправительница! Взяла измором. Умница-красавица, стряпает, чистоту наводит, лекарствами пичкает, и все профессионально. Слушай, может, она и ксиву сотрудника спецслужб прячет? — Вилков почему-то указал себе на грудь. — Где-нибудь тут. — Он пригляделся к подходящей к ним паре. — Больше-то негде!

Василий оглянулся на теплоход:

— Кажется, вам не удастся сейчас ни поздороваться, ни познакомиться.

Действительно, большинство их однокашников, уже загрузившихся на «City Blues», расположились на прогулочных и проходной палубах. Им было хорошо видно, что происходит на пристани. Разумеется, прибытие кортежа не осталось незамеченным. А уж когда появились припозднившиеся Лысенко и Соловьев, взрыву ликований не было предела. Раздались громогласные приветственные крики и залихватский свист. Особенно старались те, кто успел за это короткое время посетить местный бар. Половина однокашников устремились с борта обратно на причал.

— Ликующий народ жаждет облобызать избранного им депутата! — прокомментировал Вилков.

— Так ведь о покушении на Генку из каких только «утюгов» ни вещали. Но сейчас надо спасать народного избранника, а то ведь и повредить чего могут. Пойду, Лене помогу.

«Значит, Елена. Мне там делать нечего, справятся вдвоем. Не меня же, в конце концов, встречают. Похоже, Генку на борт вообще на руках занесут».

Денис отступил в сторону и мимо своих выбегающих на пристань товарищей зашагал к трапу.

Вилков прошел под входной бутафорской аркой, выполненной в виде колеса, и оказался в коротком поперечном коридорчике. Слева от него призывно поблескивала разнокалиберными бутылками вертикальная стойка бара. «Нет, не сейчас». Справа похожая на входную полукруглая арка вела в главный ресторан. Везде были развешаны гирлянды шаров белого, синего и красного цветов. «Патриотично». В вазах на столиках стояли живые цветы. В другом конце на подиуме для музыкантов находились два человека: клавишник за небольшим роялем и саксофонист у микрофона. Они наигрывали какую-то очень знакомую мелодию, но в такой оригинальной джазовой обработке, что Денис никак не мог ее узнать. Он даже специально подошел поближе к исполнителям, но стало только хуже и непонятнее. «В филармонию вам надо почаще захаживать, господин офицер. Или в консерваторию».

Вилков развернулся на сто восемьдесят градусов лицом ко входу и…

— Федо-о-о-о-р! Генрих… мать…!!!

Хорошо, что, наверное, полсотни гостей были сейчас на причале и сами восторженно орали что-то невразумительное, а то ведь капитан мог принять решение об аварийном отходе, чтобы спасти мирный город от громоподобного монстра, каким-то образом проникшего в глубины теплохода.

Только Дэну было вовсе не до шуток. Его взгляд остановился на внутренней стороне арки, ведущей в ресторан. По ее бокам висели гирлянды шаров, а сверху на плакате большими буквами было написано: «25 ЛЕТ W СТРОЮ».