Месть носит Prada

– Конечно, я тебя дурю. Неужели ты поверила, что мы с Мирандой съели по порции тальятелле, и я тебе не сказала? Да, она появилась на празднике, но даже не взглянула в мою сторону. Все мое общение с ней свелось к вдыханию «Шанель № 5», когда она прошла мимо, не подавая виду, что узнала меня.

– Зараза ты, – с чувством выдохнула Эмили.

– Взаимно. Слушай, тебе не кажется, что это связано? Я увидела ее вчера впервые за черт знает сколько лет, и вдруг она звонит тебе на следующий день?

– Эмили, она мне не звонила, звонил Стэнли.

– Это одно и то же.

– Думаешь, до них дошли слухи о нашей маленькой привычке упоминать ее имя, чтобы привлечь знаменитостей? Но это же не преступление? – В голосе Эмили появилась тревога.

– Может, они наконец заметили, что ты стащила ее записную книжку с двумя тысячами адресов, и хотят судом обязать тебя хранить информацию в тайне? – предположила Энди.

– Девятилетней-то давности? Да ну!

Энди помассировала ноющие икры.

– Может, она решила тебя вернуть? Вдруг ты все-таки была лучшей из тех, кто сдавал в химчистку ее вещи и приносил ленч, и теперь она наконец поняла, что не может без тебя жить?

– Прелестно. Я сейчас в душ и через полчаса выезжаю. Встретимся в офисе?

Энди взглянула на часы, обрадовавшись отличному предлогу улизнуть из спортзала.

– Хорошо, тогда до встречи.

– Да, и еще, Энди, я сегодня жарю бифштекс. Ты приходи пораньше, займешься цукини. Майлса до восьми не будет.

– Годится. Скажу Максу, чтобы позвонил Майлсу. Пока.

Жесткие, как подошва, бифштексы из филе и мелко нарезанные тушеные кабачки больше пяти лет были у них дежурным блюдом. В свое время Энди и Эмили посещали терапевтические кулинарные курсы, и за целый семестр им покорились только бифштексы с кабачками. Сколько они ни готовили чертово мясо и цукини (обычно получалось два или три раза в месяц), Энди всякий раз вспоминала 2004 год, когда она ушла из «Подиума», год, изменивший все.

Энди была не из тех девушек, которые помнят, что надевали на первое сентября, на третье свидание, на дни рождения, на встречи с друзьями и на все праздники, но 2004-й навечно врезался ей в память: не каждый год мы увольняемся с работы, переживаем развод родителей, нас бросает бойфренд, с которым мы прожили шесть лет, а лучшая (вернее, единственная) подруга переезжает на другой конец страны.

Началось все с Алекса – всего через месяц после возвращения Энди из бесславной поездки в Париж под девизом «Идите вы к черту, Миранда!». Вспоминая эту перепалку, Энди внутренне корчилась от мучительной неловкости, в ужасе от собственного поведения. Да, она считала такой способ увольняться в высшей степени непрофессиональным и неотесанным, какой бы плохой ни была работа. Но если бы все повторилось, если бы можно было вернуться назад во времени и снова пережить тот эпизод, Энди, наверное, не изменила бы ни одной мелочи – слишком уж хорошо ей стало. Вернуться домой, к Лили, к родителям, к Алексу было правильным поступком, и единственное, о чем Энди жалела, – что не сделала этого раньше. Однако, к ее удивлению, после ухода от Миранды жизнь вовсе не стала прежней. За год, который Энди провела в «Подиуме», поднося, относя, разыскивая, находя, учась плавать в одном бассейне с акулами моды, охваченная постоянным страхом и не имея времени и сил ни на что, кроме работы, она перестала замечать, что происходит вокруг.

Когда они с Алексом успели настолько отдалиться друг от друга, что он уже не находил с ней ничего общего? Он твердил, что все изменилось, что он ее не узнает. Ушла из «Подиума» – прекрасно, но разве она не понимает, что стала другим человеком? Девушка, в которую он влюбился, отвечала только за себя, а новая Энди так и рвется бегать по чужой указке. Что это значит, закусив губу, спрашивала Энди, в которой грусть смешивалась со злостью. Алекс только качал головой. Они постоянно выясняли отношения. Казалось, Алекс в ней разочаровался, и когда он наконец заявил, что хочет от всего отдохнуть, и – ах да, забыл! – принял предложение от «Преподавай для Америки»[5] о переводе куда-то в дельту Миссисипи, Энди была подавлена, но не удивлена. Формально все было кончено, хотя ей и не верилось в это. Следующий месяц они перезванивались и время от времени виделись. Всегда находилась причина позвонить или послать имейл – забытая толстовка, вопрос к ее сестре, идея, как продать билеты на осенний концерт Дэвида Грэя, купленные за несколько месяцев. Хотя расставание по-прежнему казалось нереальным, Энди впервые начала ощущать неловкость в общении с Алексом. Она пожелала ему удачи и обняла совершенно по-сестрински, но в глубине души не верила, что он навсегда поселится в Миссисипи. Они возьмут тайм-аут, хорошенько подумают в разлуке, придут в себя и разберутся во всем, и тогда он поймет, что совершил ужасную ошибку (и с ней, и с Миссисипи) и бросится обратно в Нью-Йорк. Им суждено быть вместе, это каждый подтвердит. Это лишь вопрос времени.