Месть нибелунгов

До поздней ночи Зигфрид сидел со своими генералами и верным Нацреем в штабе. Но что бы они ни планировали, как бы ни пытались застигнуть противника врасплох, все это не приносило успеха. Завоеванная страна не давала достаточно пищи, чтобы прокормить войско, и приходилось привозить продукты из королевств франков и саксов. То, что эти дворы поставляли им провизию, было единственным подтверждением, что от Зигфрида ожидают успеха.

А вот Ксантен голодал. Еще до войны от урожая мало что осталось даже для того, чтобы прокормить ослабленное королевство, а теперь из-за битв торговые пути, по которым Вульфгар скупал все необходимое, были перекрыты. Что ж, у Зигфрида была и эта возможность: он мог несколько недель или месяцев держать Ксантен в блокаде, пока ксантенцы не начнут пожирать друг друга. Но тогда он завоюет землю мертвецов.

Прошло десять дней с того момента, как войско исландского принца совершило первую атаку, но дело не двигалось. Все дальнейшие атаки оказались бессмысленными, так как не было завоевано ни пяди земли. Ксантен ожесточенно защищался, хотя и не мог выступать как серьезный противник. Если бы наемники по приказу Зигфрида развернулись и оставили эту войну, ксантенское войско не могло бы преследовать их. Дни тянулись, не принося новых побед. Велся подсчет мертвых, предоставлялось лечение раненым, а выжившие воины распределялись в заново созданные отряды. Через какое-то время стало очевидно, что желание воевать угасло.

Через пять дней из ксантенского замка в шатер принца приехал гонец, привезя послание с королевской печатью. Сломав печать, Зигфрид поспешно прочитал документ и, рассмеявшись, протянул его своему лучшему другу.

— Крот приглашает нас поиграть.

Нацрей был разочарован тем, что Зигфрид в такой ситуации мог смеяться. Ему не нравилось легкомыслие, с каким он непочтительно говорил о Вульфгаре. Араб, прочитав послание, заметил:

— Он предлагает переговоры, как это принято между предводителями воюющих сторон.

Зигфрид кивнул.

— Говорить тут не о чем. Он что, считает меня глупцом, который добровольно пойдет в логово врага? Если Вульфгар хочет говорить, пусть сам приходит сюда.

Нацрей свернул пергамент.

— Но ты в тот же миг убьешь его, зарубив мечом.

— Вот именно.

— Так почему же он должен так поступать? Зигфрид, он предлагает тебе переговоры лицом к лицу, а это лучше, чем сидеть здесь или терять своих воинов в бессмысленных битвах.

Принц взглянул на друга, словно тот сошел с ума.

— Я должен вести с Вульфгаром переговоры? Нацрей, если бы мне хотелось пообщаться с ним, я мог бы приехать нищим к его двору. Разве Вульфгар вел переговоры, когда нападал на Исландию?

Нацрей покачал головой.

— Нет, не вел. И не стоит следовать его примеру. Что тебе мешает поговорить с ним?

— То, что он не выпустит меня из замка живым.

— Так обеспечь себе безопасность. Определи место и условия встречи. Дипломатия между врагами всегда предпочтительнее битвы.

Кровь Зигфрида кипела. Он не хотел личной встречи со своим заклятым врагом.

— Предложение Вульфгара свидетельствует о том, что он считает войну проигранной, — запальчиво произнес принц. — С моей стороны было бы признаком слабости идти с ним на переговоры!

Нацрей взял друга за плечи.

— Твоя глупая сила будет стоить жизни тысячам людей. Подумай, что их кровь — это твоя кровь, Зигфрид, а значит, в любом случае есть смысл вести переговоры с Вульфгаром!

В конце концов арабу удалось уговорить принца, и яростное желание воевать уступило место разуму.

— Каждую ночь я плачу кошмарами за смерть моих людей. Возможно, ты прав и моя забота о них обуславливает мой долг не искать победы любой ценой.

— Никто и не думает, что ты не заслуживаешь триумфа, — тихо, но очень настойчиво сказал Нацрей. — Но победа — это не всегда победа меча.

— Тогда помоги мне, — попросил Зигфрид. — Скажи, как отвечать Вульфгару, чтобы не потерять лицо, да и жизнь в придачу.

Нацрей удовлетворенно улыбнулся.

— Вот теперь я слышу слова человека, который может стать королем. Потребуй у Вульфгара встречи между двумя армиями на поле, которое хорошо просматривается. Пусть обе стороны приведут своих лучших лучников и держат их на достаточном расстоянии. Если один король прикажет убить другого, они умрут оба. Не должно быть ни доспехов, ни оружия, ни вассалов.

— Тогда вероятность собственной смерти укротит желание короля выступить в роли убийцы, — пробормотал Зигфрид. — Равновесие страха. Конечно, это нельзя назвать благородным решением, но оно послужит своей цели.

Нацрей кивнул.

— Эта тактика стара, как война. Если гонец передаст эту новость Вульфгару, встреча может состояться уже завтра. До того времени битва должна прекратиться.

Зигфрид нахмурился.

— А нам нужно подшить гонцу ответ в сумку, а потом отправить его труп к замку на коне?

Нацрей замер, ужаснувшись холодному тону, каким его товарищ задал вопрос, но внезапно Зигфрид расхохотался.

— Это была всего лишь шутка, друг мой. Я не столь кровожаден, как Вульфгар, и не считаю передачу послания позорным делом. Бедный гонец должен достичь своей цели живым.