Месть Крестного отца

Двух лет хватило, чтобы Ник Джерачи исчез со страниц газет. Его успешно забыли. В определенных кругах появилось выражение «дело рук Джерачи», которое значило, что у следствия нет подозреваемых в убийстве. Народ не медлил, отыскивая новые объекты для удовлетворения аппетита, жаждущего хлеба и зрелищ. Смерть Джуди Бьюканан сыграла на руку, а затем пошли другие деликатесы. Их подавали свежими каждый день. Мать честная, Файрбол Робертс погиб в аварии! Выше нос: открытие Всемирной выставки! Только… боже, что происходит на юге с неграми! Собаки! Пожарные шланги! Убийство! Молодые тела погребены под оползнем! Но подождите, ребята, взгляните сюда: все поют: «йе, йе, йе» — это битломания!

Бери, жри, хавай.

Официально Ник Джерачи считался мертвым. Жена подала документы, чтобы узаконить свое положение вдовы. Единственной помехой было отсутствие трупа. Одна теория гласила, что останки замурованы в бетонный столб на стадионе Ши, другая утверждала, будто Ник захоронен под пятиугольной плитой на бейсбольном поле. Спортивные комментаторы часто откалывали шутки по этому поводу: «Плохая новость — «Мете» не получили ни одного очка. Хорошая? Ник Джерачи может покоиться с миром».

Однако люди круга Джерачи мыслили иначе. Что такое два года? Многие совершали более впечатляющие подвиги. На Сицилии один мафиози исчез почти на двадцать лет, а потом появился в полном здравии. Он не покидал остров и все это время тайно управлял своей империей.

Если бы Джерачи убили, кто-нибудь взял бы на себя ответственность за его смерть, учитывая, какую благодарность следовало ожидать от клана Корлеоне. Разделайся Корлеоне с ним сам, он бы обязательно оставил труп.

Память о Нике — повод для дополнительных беспокойств.

Даже спустя два года после исчезновения неудачи в преступной организации приписывались ему, и отнюдь не с тем юмором, что звучал в адрес плохой игры нью-йоркских «Мете». Прежде Джерачи находил выходцам из Сицилии работу в пиццериях по всему Среднему Западу. Они жили честно, вдалеке от мест, куда их могли в один прекрасный день позвать, чтобы выполнить просьбу босса. Никто не знал, где эти люди, кроме Джерачи, который держал все в голове.

Некоторых, впрочем, запомнили. Преступникам из Сицилии предлагали остаться в Нью-Йорке при Сакрипанте или Нобилио. Однако было множество других, никому неизвестных, и каждый раз, когда якобы обыкновенный водитель грузовика убивал грабителей, пытавшихся захватить груз, или когда душили курьера, отвозившего навар Корлеоне из Лас-Вегаса, в воздухе витала мысль, будто виновен во всем какой-нибудь дружелюбный простак, который спокойно работает поваром в захолустном ресторане штата Индиана.

Стоит найти Джерачи, и не придется пытать его на предмет неписаного списка сицилийцев. Едва в его голове застрянут три пули, взбив серое вещество в кашу, проблемы исчезнут. Иммигранты, кем бы ни были, продолжат мирно жить, станут опорой общества, а не угрозой. Судьба именно это им и сулила.

И если бы, дорогой читатель, среди них оказался ваш отец, вы бы никогда об этом не узнали. Его фамилия — ныне и ваша, — вероятно, у деда была другой. Имя ему дала, скорее всего, не мать. Он поднялся из ресторанного бизнеса до иных высот, неплохо знал язык, чтобы выдать себя за грека, испанца или араба или просто за человека, который, как многие американцы, не любит вспоминать о своем прошлом. Что было, то было, и теперь это неважно, ведь он — подданный США. Его дети — американцы. Он избавился от исторических корней, дав присягу новому флагу и местной спортивной команде, деньгам, чистой машине, ухоженной лужайке и уплате налогов на имя им же вымышленного человека.

В ЦРУ действовала такая же программа под названием «Очень непростые парни». Там, однако, вербовали людей не с Сицилии, а из Йельского университета или любого военного училища. Их использовали не для политических убийств, а в более коварных целях. Они возглавляли компании, остававшиеся на плаву благодаря поддержке правительства, становились богатыми, несмотря на отсутствие усердия и деловой хватки, и, когда приходило время, выдвигались на государственную должность или для ведения дел за рубежом. Никто не исчезал. Многие перестраивались: дети привилегированных изображали из себя простых людей. Миллионы избирателей покупались на подлог. Они сами начинали верить в свое преображение. Как минимум три президента Америки вышли из этой программы.

В книге «Выгодная сделка Фаусто», которую все же опубликовали, Ник Джерачи сравнивает собственную систему с ЦРУ, в котором действовал одноглазый полевой агент по имени Айк Розен, в чьем существовании усомнился Специальный комитет палаты представителей по политическим убийствам и смене режима. В то время делегат от ЦРУ заявил, что не существует никакой тайной программы, и назвал мемуары Джерачи «вымышленным романом». Недавно были рассекречены документы, доказывающие обратное, хотя по сей день не всплыло ни одного факта об Айке Розене.