Месть Крестного отца

Ровно в семь к черному входу в ресторан пришло пять человек, еще пять — к парадному, таким образом, у дверей находились доверенные солдаты каждой семьи Нью-Йорка: Барзини, Татталья, Страччи, Кунео, Корлеоне. Последним настал черед обеспечивать безопасность, и делом руководил Эдди Парадиз. Мужчины пробурчали приветствия и замолчали, прикуривая сигареты. Подоспел и Парадиз, пожал всем руки и поблагодарил за содействие, затем стал топтаться в сторонке.

Прибытие донов было запланировано на промежуток с половины восьмого до восьми. Майкл Корлеоне и Том Хейген уже находились внутри.

Первым приехал Карло Трамонти. Его участие в Комитете было сложной формальностью. Он бывал не всегда, но имел право занять место первым — привилегия, данная ему как представителю самой древней преступной группировки. За ним плелся телохранитель и младший брат Агостино. Продвижение Карлика Аги в consigliere произошло совсем недавно. Он впервые будет на собрании Комитета.

Карло Трамонти и Майкл Корлеоне обнялись, будто между ними не было и йоты разногласий. Мужчины обменялись любезностями, спросив о благополучии семей. Постороннему глазу они показались бы старыми друзьями.

Том Хейген, в новых скрипящих туфлях, отвел братьев Трамонти в кресла за один из длинных параллельных столов в зале для банкетов. На обоих столах были белые скатерти, стояло красное вино, корзины с хлебом и тарелки с antipasti.[19] Хейген взял оливку. Раньше Том ощущал себя на собраниях паршивой овцой. Когда Корлеоне назначил его consigliere, он был самым молодым среди представителей семей в окружении одних итальянцев. Теперь, почти двадцать лет спустя, Хейген чувствовал себя в своей стихии.

— Туфли, они начинают делать вот так, — сказал Аги, тыча пальцем, — скрипят, приходится выкидывать, да? И искать новые. — Из-за странного акцента, нечто между бруклинским и южноафриканским, слова были едва понятны.

Хейген кивнул, улыбнулся и предложил располагаться поудобней.

— Какие туфли? — спросил Карло, который был слегка глуховат.

— Забудь, — сказал Аги. — Просто туфли, ясно?

* * *

К тому времени прибыли два старых льва — Энтони Страччи из Нью-Джерси и Джо Залукки из Детройта. Как полагалось, каждый привел с собой consigliere и проверенного телохранителя. Залукки и Страччи были старыми друзьями Корлеоне и верными союзниками. Джо, с виду добрый старик за семьдесят, выдал одну дочь за наследника автомобильной компании, а другую — за Рэя Клеменцу, сына покойного capo семьи Корлеоне Пита Клеменцы. Залукки захватил власть в Детройте после «Багровой банды» и построил самую миролюбивую империю в стране. Хотя последнее время шли разборки с неграми, которые претендовали на Детройт, да к тому же чикагское подразделение увольняло членов автомобильных профсоюзов. Многие доны полагали, что Залукки настиг старческий маразм. Когда он, приветствуя Корлеоне, называл его Вито, Майкл решил не поправлять.

Черный Тони Страччи, тоже за семьдесят, утверждал, будто не красит редеющие иссиня-черные волосы, которые с каждым годом становились все черней. Он всегда был так предан клану Корлеоне, что некоторые считали семью Страччи всего лишь regime Корлеоне, предоставлявшую свои доки и склады для операций с наркотиками (союз закрепил Ник Джерачи, но не как часть заговора). В одном из ожесточенных споров Комитета Черный Тони принял сторону Майкла Корлеоне, чтоб, преодолев оппозицию нескольких донов (в частности Трамонти и Молчаливого Сэма Драго), поддержать претензии на пост президента Джеймса К. Ши, тогда губернатора Нью-Джерси. Страччи вели дела в Нью-Йорке, однако их политическая база располагалась в Нью-Джерси, менее престижном и доходном штате, что низводило Страччи к извечному статусу менее влиятельного человека в среде семей Нью-Йорка.

Следом прибыли двое новых членов, оба в модных костюмах и кричащих галстуках: Фрэнк Греко из Филадельфии, заменивший покойного Винсента Форленцу (оставив Кливленд без места за столом), и Джон Виллоне, который вернулся из Вегаса, чтобы возглавить Чикаго после смерти Луи «Носа» Руссо. Майкл поприветствовал Фрэнка Греко и сделал комплимент по поводу внешности, отчего тот усмехнулся и сказал: «В молодости я был похож на греческого бога. Теперь смахиваю на убогого грека». Майкл улыбнулся. Он слышал эту шутку раньше. На самом деле в свои пятьдесят Греко выглядел молодым по сравнению с большинством донов. Филадельфия тоже начинала уступать позиции черным, но Фрэнк Греко держал власть в Южном Джерси, что обеспечило ему связи с несколькими людьми из администрации Ши.