Месть из 1995-го

– Такой необычной девушки мне еще не приходилось встречать. Она не стеснялась себя и своих поступков, но и не была вульгарной. Она наслаждалась тем, что было вокруг, но не была жадной. Она казалась иногда странной и не от мира сего, но вместе с тем здраво рассуждала о земных практичных вещах.

По привычке я проснулся рано и увидел, что Лиза еще спит, что она не ушла и наверняка пробудет здесь еще долго. Я был этому рад.

– Есть планы? – поинтересовалась Лиза за завтраком.

– Пока никаких. Планирую предаваться гедонизму. Ты со мной?

– Нет, к сожалению, – ответила девушка, – нужно отметиться дома. Живу с родителями, а они слишком бережно относятся ко мне. Даже если я звоню им по скайпу, здоровая и вполне бодрая, это еще не значит, что меня не похитил и не держит в сыром подвале ужасный маньяк. Но, – заметила Лиза, – вечером я готова к тебе присоединиться. Скажем, в парке Ветеранов? В восемь.

Я проводил гостью и остаток дня посвятил разбору бумаг и папок, накопившихся за прошедший учебный год. Это уже давно стало моим ритуалом в первые дни отпуска. Все, что мне не нужно, что вызывает неприятные ассоциации, я собираю в сумку и везу к матери, за город. Там мы вдвоем разжигаем мангал и «в дыму воспоминаний», как смеется мать, жарим шашлык.

Из дома я вышел в семь и решил неспешно прогуляться до парка. Жара спала, а в тени деревьев и вовсе было прохладно. Люди оживали, слышался гомон детворы из дворов. Из открытых окон гремела музыка, орали воробьи и свистели стрижи в синем небе. Жизнь была сочной и я вдыхал ее полной грудью, тем более впереди было свидание. Возле парка я купил букет ромашек у бабушки. Почему-то я был уверен, что Лизе они точно понравятся.

От нее пришло сообщение: «Уже выхожу, встретимся возле грота». Я понял, о чем идет речь. Парк Ветеранов недавно полностью перестроили. Теперь он посвящается участникам всех международных конфликтов двадцатого века. В конце главной аллеи – печальный памятник солдату, без лица и в форме, сочетающей в себе элементы разных поколений. От памятника мощеные аллеи поуже уходят в разные концы парка. Ни аттракционов, ни кафе, ни танцевальных площадок в этом парке нет. Если пойти направо, окажешься на детской площадке, налево – на площадке для игры в шахматы и прочие настольные игры. Там же стоят ящики буккроссинга.

Но если зайти за памятник, в сырую тень дубовой рощи, то увидишь тропинку, которая приведет тебя прямиком к гроту. На самом деле это родник, над которым более полувека назад выстроили каменную башенку. И поместиться в ней мог бы разве что котенок, но те, кто в теме, называли его «гротом».

Ждать долго не пришлось. Лиза вскоре появилась, благодарно приняла букет, понюхала его, пояснила:

– Знаю же, что не пахнут, но каждый раз нюхаю.

– Как родители?

– Успокоены. Я сказала им, что познакомилась с респектабельным госслужащим.

– Это не совсем правда, но уж точно не вранье, – улыбнулся я.

– У меня сюрприз для тебя, – Лиза достала из кожаного рюкзачка квадратный футляр, а из футляра, я не поверил своим глазам, «Полароид».

– Вчера ты говорил, что девяносто пятый преследует тебя? Так вот, этот аппарат был куплен в год моего рождения, ты помнишь какой. И кассеты в нем тоже из прошлого. Давай сфотографируемся?

– С удовольствием, – я не подал виду, но чуть разозлился – уж слишком много разговоров вокруг прошлого. Не самого приятного, скажем сразу.

Лиза выставила вперед руку с фотоаппаратом и сделала снимок.

– Так, сейчас нужно подождать, – тоном фокусника возвестила она.

Спустя несколько минут снимок в ее руке остался таким же темным, как и вначале.

– Я, кажется, вижу что-то, но фото, конечно, запорото, – Лиза с разочарованием вздохнула, – ничего, сейчас еще попробуем, мне для тебя не жалко.

– Не надо, – остановил я ее и сунул снимок в карман, – давай еще погуляем.

Мне очень не понравилось то, что я увидел. Вместо двух силуэтов – один, темный, на весь лист. Казалось, он смотрел прямо на меня. Но все это ерунда, ведь кассета давно просрочена.

Глава 2

Мальчик стоял на крыльце школы, прикрываясь от дождя портфелем. Всех первоклассников уже увели по домам, или они разбежались сами, стайками, каждый в своей компании. Уроки давно закончились, даже у второй смены. Мальчик вздохнул и с тоской оглянулся на окна школы – там было тепло, но оттуда его выгнала сердитая вахтерша, тетя Мотя. Звали ее Матрена Васильевна, так что тетя Мотя она и была.