Месть и закон

По идее, он должен был заранее знать о часе, месте и тому подобных мелочах, а тут, выходит, кто-то скинул ему на пейджер сообщение: не забыл, мол, что предстоит работа? Андрей тяжело вздохнул. А почему бы, собственно, и нет? Ведь Рожнов сегодня наглядно продемонстрировал, что может внезапно поставить перед фактом.

* * *

– Сумбурно.

– Что? – не понял Оганесян, глянув на Андрея.

– Я говорю: сумбурно все вышло. Обычно так не делают. Вообще мне не понравилось, как будто я парню проветрил мозги за превышение скорости. Ехал человек, ехал, потом решил давануть на тормоз...

– А ты ничего ему не припел? – с подозрением в голосе спросил армянин.

– Мы оба молчали как рыбы. Но он вдруг занервничал, когда ты на обгон пошел. Видно было, что парень ждал неприятностей, шарахнулся от простого маневра. Потом вдруг как заорет: «Это ты?!»

– И что дальше? – Норик снова повернул голову.

– Я говорю: «Манты!» И прекратил разговор. Еще чуть-чуть, и он угробил бы нас обоих. Поэтому я и говорю – сумбур. Не люблю так работать. За каким, спрашивается, хреном писал я однажды о своих качествах? Чтобы в один прекрасный момент мне дали вонючий газовый пистолет, посадили в машину: мол, дернется водила, убей его.

– Тебе надо расслабиться. – Норик по себе знал, что за такими разговорами кроется крайнее возбуждение. Вскоре оно пройдет. Например, на самого Норика в таких случаях обрушивался небывалый аппетит, он глушил водку стаканами и не пьянел, зато притуплялись чувства и проходила дрожь, которая давала знать о себе спустя час или даже два после выполнения работы.

– Надо, – отозвался Андрей, прикуривая очередную сигарету. – Посидим вечерок в кафе, а, Норик?

– Не-е, – Оганесян покачал головой, – сегодня я занят.

– Ладно, попробую Белоногова сосватать. Кстати, ты не знаешь, его братан уехал в загранку?

– Нет еще, точно знаю. Завтра он играет последний матч. Белый приглашал, я говорю, завтра посмотрим, как сложится.

– А меня не пригласил.

– Не бери в голову, еще надоест со своими просьбами, про судью еще не раз вспомнит. Если что – пойдешь на игру?

– Я лучше в тир схожу. Не нравится мне баскетбол – бегают по площадке полтора десятка орясин за большим апельсином, руками машут... В спорте мне нравятся только одиночные поединки.

62

Олег Шустов встретился с полковником Рожновым в половине одиннадцатого вечера возле кинотеатра «Огонек». До ночного сеанса оставалось полтора часа, молодежь оккупировала две трети столиков в открытом кафе возле кинотеатра.

Рожнов глазами отыскал свободный столик и первым шагнул за низкое ограждение. Шустов проследовал за начальством.

В этом кафе не было официантов, все, что имелось в ассортименте, отпускалось непосредственно со стойки. Полковник взял инициативу на себя и вскоре вернулся на место с двумя пол-литровыми стаканами ледяной пепси-колы.

Самолично прибыть в Юрьев Рожнова заставили не только дела, связанные с Валентиной Ширяевой.

Для Олега его визит стал полной неожиданностью.

Он не спеша потягивал прохладительный напиток, ожидая объяснений.

– Как ты знаешь, через пять-семь дней предстоит работа в Москве, – коротко сообщил полковник.

Шустов кивнул. Пока Яцкевич с Оганесяном знакомились с гостиницей «Олимпия», командир лично занялся оружием. В этой операции было решено задействовать американские штурмовые винтовки «Кольт 5,56». Кроме них, в арсенале команды Шустова был облегченный вариант винтовки «М-16» для бесшумной стрельбы – четыре единицы, и еще несколько единиц иностранного производства, включая десантный вариант автомата Калашникова производства Югославии.

– Будете работать автоматами «уивер», – неожиданно сообщил Рожнов, – пистолеты – «зиг про».

– Почему ты решил поменять оружие?

– Если бы я один решал эти вопросы, – вздохнул Рожнов, посылая долгий взгляд на собеседника. – А оружие получишь непосредственно перед операцией, раньше нельзя.

Олег только сейчас заметил, что глаза полковника покраснели, веки заметно набухли. Он показался ему гораздо старше своих сорока шести. Шустов невольно проникся к нему сочувствием, сожалея о недавнем, не очень приятном разговоре с Рожновым. Он даже припомнил его интонацию, когда Михаил с горечью проронил: «Ты стал меня недолюбливать. Это оттого, что я теперь твой начальник?»

Раньше у них были иные отношения, скорее приятельские, когда Рожнов посещал центр специальной подготовки ФСБ. У них было что-то общее, у каждого – по разводу и никаких намеков на очередной брак.

Тогда после разговора с Рожновым Олега охватила тоска по дочке, и он, как в кино, долго стоял под дождем, глядя на освещенные окна своей бывшей квартиры... Не по-осеннему крупный и холодный дождь хлестал его по щекам, ноги коченели в пенной луже, а он все стоял и стоял, не решаясь подняться на этаж, пока в окнах не погас свет.

Он даже не подумал о том, что в доме теперь другой хозяин, которого дочка зовет папой. Он понял это только наутро, когда сжал руками гудевшую с похмелья голову.

И вот сейчас вспомнил все – и осенний дождь, и погасшие окна, и сразу же Михаила Рожнова, который стал его начальником.