Месть древнего бога

ГЛАВА 6

Западная Сибирь. Томск

24 июня 20… года

Утро тоже порадовало. В открытую дверь балкона в комнату вливались потоки свежего, очищенного ночным дождем воздуха.

Я потянулся, отбросил покрывало и сделал стойку на руках, затем обратным сальто спрыгнул на пол и проделал короткую разминку, разогревая остывшие за ночь суставы и мышцы. Хотел было помедитировать, но из кухни в комнату вплыли такие запахи, что желудок мгновенно напрягся и тихо взвыл от восторга. Тут же в спальню вошла Мария, закутанная в мой любимый махровый халат — тоже свежая и веселая, как утренний ветерок.

— Привет, Машенька, как спалось?

— Замечательно! Давно не было так хорошо и спокойно. Спасибо тебе! — Она прижалась ко мне всем телом и потерлась щекой о мой подбородок. — Почему у тебя такая мягкая борода?

— Это она размякла от удовольствия. А что там на кухне? Волшебная скатерть-самобранка?

— Всего лишь омлет с зеленью, тосты и травяной чай…

— Царский завтрак!

— Иди, ешь…

— А ты?

— Я уже позавтракала. Надо одеваться и бежать на работу. — Мария выскользнула из халата, оставив его в моих руках. — Не стой столбом! — рассмеялась она, крутнувшись в потоке солнечного света, льющегося из окна.

— Ты лучше всех!.. — сказал я одними губами, уронил халат и шагнул к ней.

— Э-э, нет! Не подходи! Я опоздаю, — Мария ловко увернулась и отскочила к платяному шкафу. — Всё, иди!

Я вздохнул и заставил себя удалиться. Уплетая омлет с тостами, я постепенно включился в ритм нового дня — давняя привычка составлять план действий сработала и на этот раз. И когда на кухню заглянула Мария, тоже деловая и подтянутая — госпожа директор! — я уже тоже настроился на действие.

— До свидания, милый! — Она нежно коснулась горячими губами моей щеки. — Позвони мне, как у тебя дела? Хорошо?

— Обязательно! — Я погладил ее по плечу.

Простучали каблучки в прихожей, клацнула тяжелая дверь. «Ну вот, котяра, кажись, ты попал! Доволен?.. А то! Изумительная женщина!..» — Я допил залпом остывший чай, кинул посуду в мойку и пошел одеваться.

Сигнал мобильника застал меня уже в дверях.

— Привет, Димыч! — Ракитин смачно зевнул в трубку. — Выспался?

— До упора! А ты, похоже, нет?

— Да, было дело…

— Догадываюсь, как ее зовут.

— Завидно?

— С чего бы?

— Ладно, куда нацелился?

— Ты будешь смеяться — в музей!

— Неужели что-то накопал?

— Потом расскажу. Если все сложится путем, будет тебе вполне рабочая версия!

— Ну-ну… буду ждать!

— Кстати, капитан, есть разминка для твоих «доберманов».

Я коротко пересказал результаты поисков своих ночных «обидчиков».

— Что же ты сразу не сообщил? — с упреком сказал Олег. — Небось сам хотел разборку устроить?

— Оно мне надо? Просто не подумал, что это может оказаться срочным. Не думаю, чтобы они выдали своего главаря.

— Почему?

— Потому что ребята наверняка — сектанты. А это люди особого сорта, фанатики. Не будешь же ты их пытать?

— Не буду, но…

— К тому же дерутся они отнюдь не как уличные бойцы — чувствуется специальная подготовка. А сие наводит на определенные выводы!

— Считаешь, занимаются в школе?

— Или занимались в недавнем прошлом. Скорее всего, унибос. Возможно, оба служили в армии в спецназе.

— Ого! Тогда это может оказаться совсем другой уровень, куда нам, псам цепным, путь заказан, — с сожалением вздохнул Ракитин.

— Все равно, хотя бы побеседовать с ними…

— Лады, сделаем.

В музее на этот раз я появился почти сразу после открытия. Посетителей еще не было, поэтому дед Шишкин откровенно скучал за своей конторкой и явно маялся похмельем. Глаза у него были красные, как у кролика, а на конторке стояла большая бутылка лимонного «Швепса», к которой дед все время прикладывался.

— А-а, Дмитрий Лексеич, со свиданьицем! — не совсем внятно произнес Шишкин, салютуя мне бутылкой.

— Поправляем пошатнувшееся здоровье? — кивнул я.

— Как можно?! — преувеличенно гневно возмутился дед. — Просто… люблю лимончик с утреца!

— Ага. Почему бы нет? — Я достал фоторобот и положил его перед Шишкиным. — Скажите-ка мне, Петр Силантьевич, не знакома ли, случайно, вам сия физия?

— Ух ты, мать его!.. — выругался Шишкин, хватая фото. — Так это ж тот самый остяк!

— Не ошибаетесь?

— Чтоб мне от паленки сдохнуть!

— Ну, спасибо, — я хотел забрать фоторобот, но дед вцепился и стал тыкать в него тощим пальцем. — Вспомнил я, Дмитрий Лексеич! Он же с Тошкой… Антоном Васильевичем об чем-то балакал!

— О чем же?

— Не расслышал… Но они долго рядились вон там, у окошка. К ним еще господин Сарыгин подходил, и они втроем какую-то бумагу большую разглядывали!

— А потом? — Я почувствовал нарастающий зуд в кончиках пальцев: наконец-то есть реальный след.

— Потом Антон Василич сильно рассердился, сказал что-то резкое этому остяку и ушел. — Шишкин замолчал и крепко припал к бутылке.

Я с трудом дождался, пока он напьется.

— А дальше?

— Что дальше?.. А, господин Сарыгин пожал остяку руку, забрал бумагу и тоже ушел.

— И все?

— Все…

— Что же вы раньше-то молчали, Петр Силантьевич? — не сдержался я.

— А не помнил я, — недоуменно пожал плечами дед. — Вот, «Швепс» помог, наверное…

— Вы глотните, может, еще что-нибудь припомните?