Месть богини

— О! Тогда это действительно очень сильная магия! — благоговейно закивала девушка. — Подарок великого мага Зоридала. Он говорил, — она напряженно наморщила лобик, медленно цитируя, — что «для наложения заклятия необходима трансформация части качественных характеристик материи и окружающего пространственно-временного континуума с изменением гамма-константы на бета-константу и изменение седьмого коэффициента Бартовэлса»…

Джей, глядя на оторопелые физиономии принцев, с огромным трудом удержался от смеха, продолжая сохранять невинное выражение лица.

— Это еще что за чушь?! — воскликнул Кальм.

— Не знаю, — невинно прощебетала Элия, взмахнув ресницами. — Но так говорил великий маг Зоридал.

— «Основы магии», том тридцать второй, страница пятьдесят четвертая, — прояснил источник Отис. — Если бы вы, ваше высочество, почаще посещали в детстве уроки магии, то вам было бы известно хотя бы название книги и имя чародея-исследователя Бартовэлса, установившего одиннадцать констант заклинаний и применимые к константам коэффициенты.

Кальм обиженно надулся. Советник с легкой улыбкой посмотрел на Элию. Он, конечно, мог просканировать ее сознание, но предпочитал раскусить девчушку-сказительницу с помощью собственного ума, и теперь сделал новые выводы: «Похоже, малышка умеет с выгодой выбирать любовников. Вот, значит, откуда ее умение плести иллюзии — от какого-нибудь „великого“ мага, способного ляпать лишь простейшие бытовые заклинания и пудрить мозги симпатичным девушкам. Может, девочка действительно неспроста собралась в Альвион, надеется устроиться где-нибудь повыгоднее. Или и впрямь хочет стать любовницей короля — правда часто скрывается за невинной шуткой. Что ж, пускай, да мало ли их таких было…»

Потом сказители завели очередную историю. На сей раз о ветреной леди Годе, обожавшей разъезжать на лошади нагишом, и ее многочисленных любовниках…

Через полчаса, когда дождь чуть стих, принц Кальм начал нетерпеливо ерзать на мягком диванчике и, наконец не выдержав, дернул за шнур звонка, и карета остановилась.

— В чем дело? — недовольно бросил Алентис.

— Срать хочу! — возвышенно рявкнул прекрасный принц и пулей вылетел из кареты в ближайшие заросли у дороги.

Желудок принца так и не успел окончательно прийти в норму после приема отвара стеглии.

«Интересно, он тоже ел тот чудный омлет? — злорадно хихикнула про себя Элия. — Опасно употреблять так много незнакомой пищи сразу».

Алентис собрался было поразмять ноги, но, отдернув штору, увидел безбрежные просторы великой грязи и отказался от своего намерения. В скорбном молчании спутники дожидались возвращения Кальма с ответственного мероприятия.

Наконец тот осчастливил их своим явлением. Дав кучеру отмашку двигаться дальше, он запрыгнул в карету, оставляя за собой ошметки липкой грязи. К счастью, магический пол кареты предусматривал ликвидацию и такой беды. Грязь плавно впиталась в пол, и тот вновь засиял первозданной чистотой. Теперь золотистую гармонию порядка нарушали только сапоги Кальма, превратившиеся из черных в серо-коричневые с зелеными вкраплениями приставших к ним листьев. Алентис лишь дернулся, спасая свою обувь от соседства с братом, и закатил глаза, уже устав реагировать на очевидный факт: как Кальм был свиньей, так ею навсегда и останется.

Между тем вышеназванное животное, удовлетворив естественные потребности организма, развалилось на диване, откинувшись на его мягкую спинку, и немного поерзало для достижения максимального комфорта. Ох, лучше бы Кальм этого не делал…

Раздался еле слышный подозрительный хруст, и воздух наполнился ужасающей вонью. Дышать стало совершенно невозможно. Едва успев остановить карету, все спешно попытались покинуть ее. Алентис и Кальм выскочили первыми и оказались по колено в огромной луже, точно посередине которой затормозила карета, и тут же принялись перебрехиваться. Отис, закрыв нос платком, сделал знак даме вылезать первой. Джей, опередив сестру, проворно поднял отвороты сапог, спрыгнул в грязь и протянул к Элии руки. Принцесса скользнула к нему в объятия. Нежные ручки девушки обвили шею брата. Бережно, но крепко держа драгоценную ношу, мужчина отодвинулся, давая возможность советнику выбраться следом. Он спрыгнул в роскошную лужу последним, как капитан с тонущего корабля.

Отдышавшись, Отис заорал:

— Кальм, идиот, как тебя угораздило притащить в штанах клопа-вонючку?!!

— Шутка, советник! — процедил Кальм и, сам скорчившись от отвратительного запаха, настолько быстро, насколько это было возможно, побрел, преодолевая сопротивление воды и грязи, к следующей карете, в которой ехала часть его гардероба.

На почтительном расстоянии от принца — чтобы не достал аромат — двигались остальные беженцы, пытаясь покинуть пределы грязного «озера». Оно, вероятно, решило, что лужей именоваться куда почетней, и коварно расположилось посреди дороги, чтобы топить неопытных путешественников.