Месть – блюдо горячее

– Вы бывший полицейский, все вас хвалят. А Болмосова действительно наглая стерва.

– Вот и я об этом! – возопил Азар. – Ну, мы можем договориться? Оставьте меня в покое, я уеду из Саратова и больше обо мне здесь никто никогда не услышит. Надоело под старость лет заниматься шахермахерством, хочу провести хоть остаток жизни в свое удовольствие.

– Приметесь ждать погашения с большой премией?

Бывший околоточный улыбнулся, словно речь зашла о самом заветном:

– Когда еще людям моего калибра выпадет такой шанс? Я узнавал: уже сейчас билет можно продать мартышкам с Петербургской фондовой биржи за двадцать пять – тридцать тысяч. И вложиться, например, в акции общества «Русские снаряды» – там хорошие дивиденды. Но премия с каждым годом растет. Если подождать, к примеру, до тысяча девятьсот восемнадцатого, то выручишь и пятьдесят. Я решил ждать.

Сыщик строго ответил:

– Я готов отпустить вас с миром, Николай Никитич. Но у меня есть условие.

– Какое? – насторожился гость.

– Найдите мне Егора Князева.

– Это тот, за которым вы приехали из Рязани?

– Да. Рядовой негодяй, но никак не попадется, а мне домой пора.

– Где же я вам его сыщу? – Храпов патетически всплеснул руками.

– Где хотите, это ваши проблемы теперь. Нашли же вы облигацию там, где другие опростоволосились.

Храпов надолго замолчал. Казалось, было слышно, как в голове его ворочаются мысли… Наконец он ответил:

– Ваше требование справедливо.

– И я так думаю, – поддакнул статский советник.

– Я готов подчиниться ему. Желаете получить на блюдечке эту дрянь? Беру в работу.

Командированный не удержался и спросил:

– Николай Никитич, а как вы будете его искать? У меня чисто профессиональный интерес.

– Как? Хм… Вам ничего, видимо, не говорит кличка Хитрый Митрий?

– Впервые слышу.

– Дубровин с Побединским тоже не знают эту личность. А зря. Его имя и фамилия – Дмитрий Шавиков. Хитрым Митрием прозван за ум. Шавиков, по сути, подпольный король преступного саратовского королевства. Ну, не король, так ланд-граф. Первый среди равных. Он разверстал город на уделы, какой хевре где воровать. И между учетными не стало конфликтов. Шавиков пользуется влиянием среди «ямщиков», и заставляет их платить красным[96] более честную цену за слам.

– И что?

– Он сейчас озабочен вопросом, как угомонить полицию. Вы искали меня и еще этого… Егорку Рязанского. Обходы, облавы, филеры оживились. Все это фартовым ни к чему. А тут еще глупый налет на Худобина. Сыскные как с ума посходили. Хотят выслужиться перед богачом, думают, он им наградные выдаст. Если Егорка попадется, вы уедете со своим греком, и суета пойдет на спад. Так ведь и случится?

– Конечно.

– Я берусь объяснить это Хитрому Митрию. Он с мозгами, должен понять свой интерес.

– Николай Никитич, – проговорил Лыков, вставая. – Вы же бывший наш.

– Ну?

– Егорка опасен. У него кончаются деньги, Худобина взять не удалось, я боюсь, как бы он не пошел ва-банк. Еще убьет кого-нибудь. Постарайтесь найти его побыстрее.

– Постараюсь, – кивнул гость. – А мои дела?

– ?

– Ну, вы перед отъездом будете встречаться с предводительшей?

– Вот еще! Она и мне нахамила. Спасло лишь то, что я чином выше ее покойного супруга. За такое отношение к людям старуха действительно не заслужила помощи. Бог с ней. С голоду она, вы правы, не помрет. Статуэтку Венеры ей вернут. Я ведь приехал сюда за Егоркой, а она была только повод.

– Вот как? А что вам сделал Князев, если вы решились бросить все дела и лететь сюда?

Лыков вкратце рассказал. Азар-Храпов был поражен:

– Так это месть?

– Месть.

– Ну вы даете… Честь имею. Ждите от меня записки. Надеюсь на ваше слово.

– Честь имею!

Утром Лыков явился на Приютскую и спросил у Дубровина:

– Иван Дмитриевич, кто такой Хитрый Митрий?

– А вы откуда про него услышали? – удивился тот.

– Ответьте на вопрос, пожалуйста.

Начальник отделения сообщил:

– Есть такой маз, прячется где-то в уезде, а здесь ворует по мелочи. Никак руки до него не дойдут.

– То есть фигура малого калибра?

– Атаман шайки учетных. Таких в городе пять-шесть человек. В некотором роде фигура, конечно. Вот вы уедете, я им займусь!

Алексей Николаевич пошел искать Побединского. Тот объезжал участки и появился лишь к обеду. Питерец повторил свой вопрос ему. Коллежский регистратор ответил:

– Кажется, он командует шайкой, что занимается карманной выгрузкой по церквам. Иногда еще в театрах.

– Мелкая сошка?

– Вполне малозаметная.

Лыков рассказал помощнику о вечернем визитере и велел молчать об этом.

– Пусть Никитич покажет себя. У него может не получиться – чего звенеть раньше времени?

Сергею тоже уже приелось на Волге, он соскучился по Неве. Поэтому встретил новость с энтузиазмом:

– Этот справится! Но как быть с вдовой?

– Что с вдовой?

– Вы и вправду оставите дело об украденном билете без последствий? Пятьдесят тысяч!

– Болмосова – злобное тупое существо. Она считает, что весь мир ей должен. Потому только, что муж был уездным предводителем. Прислугу уже найти не может – люди к ней не идут.

– Но это ее билет, – упорствовал Азвестопуло. – Мы же полицейские чиновники, мы должны блюсти закон. То, что вы предлагаете, против правил!