Месть без права на ошибку

Мэр снял кафе, оплатив поминальный обед. Траурные речи перемежались похвалами в адрес Олега, поднимались полные рюмки, секунды хранилось скорбное молчание, выпивалось все до дна, весело позвякивали вилки и ложки… «Ужасный обычай», – подумалось Сергею, он вышел. Дождь хлестал как из ведра. Остановившись под навесом, Сергей закурил, не решаясь сделать шаг под проливной дождь. С пятницы все как-то складывалось не так… А Бакшаров вчера лишь укрепил тревогу внутри. И Вера…

В понедельник, приехав в офис, первое, что сделал Сергей, набрал номер бюро:

– Ларская Вера работает у вас?

– Да. Пригласить ее?

– Если не трудно.

Минута длилась изнурительно долго. Сергей волновался, а звонил, чтобы удостовериться: не ее ли он встретил в трамвае.

– Я слушаю, – сказала она. Она, она!

Так все это время Вера находилась рядом? Работала там же! А он ее успешно похоронил. Все это время? Нелепость.

– Вера, это я… (Она молчала.) Я, Сергей…

Гудки. Не хочет его видеть, не хочет слышать. Что имеем, то не ценим, потерявши… Женская рука поставила на стол чашку с чаем. Поднял голову – Зося. На этот раз его не рассмешил кукольно-строгий вид девушки, наоборот, Сергей вдруг оказался способным на жалость.

– Зося, я не люблю чай.

Попробовала бы она принести чай несколько дней назад, пожалела бы, что на свет родилась.

– Знаю. Но кофе кончился, – ответила Зося.

– А магазины закрылись на вечный ремонт?

– Сбегать некому. У меня много работы, я не пойду. Так что пейте чай. Без сахара.

Смешная. Выходит, она не забывала о его привычках, а старалась угодить, вот и сыпала сахар в кофе.

– Зося, ты сердишься на меня?

– Я?! Нет. С чего мне сердиться?

Вздернула маленький носик и вышла из кабинета с чувством собственного достоинства. Сергей громко и тяжко вздохнул. Он всем приносит одни неприятности, даже себе, он обманывает надежды, теперь, можно сказать, приносит и несчастья. На следующий день перед поездкой к Бакшарову он снова взялся за телефон.

– А кто ее спрашивает? – спросил молоденький голос.

– Подруга. – Сергей ответил нарочито басом.

В трубке хихикнули и весело крикнули:

– Вера, тебя подруга-гермафродит спрашивает.

Раздался смех, а через несколько секунд:

– Я слушаю.

– Вера, подожди, не бросай трубку, я прошу тебя… – быстро заговорил Сергей. – Вера, нам надо встретиться. Я…

Гудки. Вот тут Сергею впервые за много-много лет захотелось плакать. В детстве он часто лил слезы по каждому пустяку, зная, что это хорошее воздействие на взрослых. С таким орудием, как слезы, можно было получить лишнюю конфету, понравившуюся игрушку, любовь родных и утешение. Сейчас он нуждался в утешении более, чем когда-либо, а рядом – никого. Вокруг пусто. По-детски расплакаться взрослому дяде мешал стыд даже наедине с собой.

Порывы ветра ломали ровные струи ливня, в такие моменты дождь захватывал и крыльцо под навесом, где стоял Сергей. Вода попала на сигарету, он отшвырнул ее, бегом побежал к машине, подняв воротник плаща. Решил встретить Веру сегодня же и поговорить. Повезло удачно припарковать машину, через лобовое стекло он видел дверь в бюро. Дворники со скрипом отодвигали воду по стеклу, напоминая маятник старинных часов в доме родителей. Минута прошла… Десять… Двадцать… Час.

Она появилась на секунду, сразу же взорвавшийся зонт закрыл ее куполом. Сергей вышел из машины, энергично направился к Вере, не видевшей его из-за зонта. Они столкнулись. В первый момент на ее лице появилась паника. Мгновение – и она развернулась, чтобы уйти. Сергей схватил ее за локоть, не говоря ни слова, потащил к машине, втолкнул внутрь, сел рядом. С другой стороны дверца авто была заперта, уйти Вере не удалось. Она так и осталась сидеть, схватившись за ручку дверцы, отвернувшись от Сергея.

– Почему ты бегаешь от меня? – спросил он, переводя дыхание.

– Ты, как всегда, применяешь силу.

– Вера, почему?

Она повернулась… Нет, он ошибся, Вера очень изменилась. Холод отчуждения увидел он в ее лице.

– Нам незачем встречаться.

– Я думал, что ты… Я искал тебя, Вера.

– Да? – Она приподняла одну бровь, отчего лицо стало еще и недоверчиво-насмешливым. – По-моему, ты быстро утешился.

Где-то он слышал подобную фразу в свой адрес. К сожалению, это было так… Но это было не так! Сергей молчал, молчала и Вера, оба слушали дождь, колотивший по крыше автомобиля.

– Как мама? – спросил он, пытаясь пробить стену отчуждения.

– Мама умерла.

– Прости, я не знал. Я ничего не знал о тебе…

Снова молчание. Тоскливое со стороны Сергея и напряженно-неприступное со стороны Веры.

– Ты одна? Живешь одна?

– Да, одна. Еще что тебя интересует?

– Я хотел спросить… Что стало… с… с…

– Ребенком? Можешь спать спокойно, его нет.

– Почему? – вырвалось у Сергея.

Преглупый вопрос. Вера рассмеялась:

– Я не понимаю тебя, Сережа. Ты думал, я буду сидеть у окна и высматривать, не идешь ли ты? Или я должна была родить ребенка, затем благодарно сносить тяготы судьбы и героически преодолевать трудности, любя тебя до конца дней своих? Нет уж, спасибо.

– Вера! – резко оборвал ее Сергей. – Не то, не то ты говоришь.

– Отпусти меня, нам вообще не о чем говорить.