Месть без права на ошибку

– Прости, я должен был догадаться. – Она уткнулась лицом в его грудь. – Глупенькая, секс – это для двоих, а не для кого-то одного. Вера…

Мерно раскачиваясь, трамвай убаюкивал. От яркого солнца, жарившего в окно, слепли глаза, болела голова. Вокруг было множество людей – интересно, с ними тоже случаются подобные катаклизмы? Колеса трамвая отстукивали: Наташка… Лора… Олег… Вера… Вера жива, судя по всему, здорова, так же красива и не хочет его видеть. Сбежала, если то была она, а не похожая на нее женщина. А Лида? Как она могла? Зачем? Дрянь!..

Это была его самая длительная связь, но так по-идиотски все кончилось, так глупо. Сейчас Сергей совсем запутался: что главнее? Убитые девчонки? Олег с выстрелом в груди из его ружья? Или Вера?.. И почему Лида?..

Впервые он показал Веру родителям и знакомым, закатив в «Россо» банкет на свое тридцатилетие. Они уже встречались полгода. За это время она превратилась из полудевчонки в настоящую женщину, которую прохожие провожали восторженными взглядами. Вера находилась в том состоянии, которое люди называют счастьем, что делало ее неповторимой. Можно прикинуться равнодушным, подавляя гнев, можно прикинуться добрым, скрывая злость, но прикинуться счастливым – никогда.

– Сереженька, это твоя новая девушка? – спросила мама, и глаза ее сузились, как у пантеры перед прыжком.

– Насколько помню, старых девушек я тебе не показывал.

– Миленькая, – не слушала она. – Внешность на четверочку, но ничего, миленькая. Только знаешь, дорогой, порядочная девушка не ложится…

– Мама! Внешность у нее на пятерочку с плюсом. И позволь мне самому судить о порядочности моих девушек.

– Ой, это кто? Зося! Господи, какая она стала хорошенькая!

Мама – хитрющая бестия. Можно подумать, не она пригласила Зосю и проинструктировала появиться в разгар праздника, дабы обратить на себя внимание. Короче, актриса из маман никудышная, а интриганка – люкс. Лишь бы не заставила расшаркиваться. Заставила. И так лихо слиняла, сунув ему в руки Зосю, что Сергей вынужден был длиннющий танец отвечать на глупые вопросы и вертеть головой, разыскивая в толпе Веру, которая танцевала с Ильей.

Милая, любимая, упрямая мама внесла «неоценимый» вклад в их отношения. Это надо было видеть, как она вела беседу в присутствии Веры, обращаясь ко всем, кроме нее. Как слушала подругу сына с таинственной улыбкой, словно знала о ней такое, что не при людях сказать, говорила о ней в третьем лице, используя местоимение «она» или называя ласково-иезуитски «наша Верочка». Что бы та ни сказала, все тут же опровергалось. А сколько маман прохаживалась по поводу ее одежды! Вера скрупулезно подбирала гардероб, предпочитая иметь мало вещей, но добротных и сочетающихся по цвету. Сидело на ней все отлично, хотя дорогих вещей не было. Но Надежда Михайловна… В этом случае она доставала сына:

– Сереженька, ты бы не мог купить Верочке парочку платьев?

– А чем тебе не нравятся ее платья? – отвечал вопросом на вопрос Сергей, заподозрив пакость.

– Как тебе сказать… Дешево она смотрится и не по моде одетой.

– Она не разрешает покупать ей вещи, – начинал злиться он.

– Да? Странно. Только ты, милый, не обижайся, но девушка моего сына не должна ходить в… как бы это выразиться…

– Мама, ты достаточно навыражалась, не стесняйся.

– Ну вот, обиделся. Все, молчу. Смотри сам.

Разумеется, не молчала. Противно вспомнить, но на более изощренные уловки Сергей попадался. Ладно, колбасу Вера нарезала не длинненько, а кругленько, но когда она делала Сергею замечания в присутствии посторонних (без Веры) по поводу цвета, идет – не идет, фасона ее одежды, он бесился, отчего доставалось и маме (без посторонних). Чтобы нейтрализовать мать хотя бы в этом вопросе, он затаскивал Веру в дорогущие магазины, где гардеробные стойки ломились от изобилия красивых шмоток. Мол, выбрать в подарок знакомой платье или костюм, просил примерить Веру, так как «знакомая» с ее фигурой.

– Идет потрясающе, я покупаю тебе. – Вера категорически отказывалась. – Не понимаю, что плохого в том, если я куплю тебе эту вещь? Что?

– Я не хочу, чтобы было: ты покупаешь – я продаюсь.

– Это глупо. Если есть возможность, почему ее не использовать? Зачем из идиотского принципа ходить в тряпье?

– А я не хочу тебя использовать и не считаю свою одежду тряпьем, – резко отвечала Вера и уходила.

Она всегда уходила от конфликтов, оставляя Сергея в бешенстве, не давая возможности переубедить ее. Эти странности его раздражали, злили, обижали. Во всем остальном с ней было хорошо. Особенно первый год, после Вера стала меняться, и не в лучшую сторону. Часто грустила, замыкалась, отказывалась сопровождать его на тусовки, предпочитая сидеть дома, с непонятным рвением окунулась в свою дурацкую работу. Тут еще у матери Веры отказали ноги. Она вертелась, как белка в бессмысленном колесе. Он предложил ей уйти с работы.

– Как ты себе это представляешь? – изумилась Вера.

– Обыкновенно. Уходишь, и все. Что ты на меня так смотришь, будто я предложил тебе переспать с моим другом?