Месть Атлантиды

 — Нет! Пожалуйста! Не бей меня больше! Я согласна, я покорюсь тебе, только прекрати это... умоляю! — ее плечи затряслись от рыданий, причиняя новую боль. Она даже не ощутила ласкового прикосновения чужих рук, она не различала ничего вокруг. И вновь приступ боли вырвал крик из ее горла, но тут же боль сменилась приятной прохладой. Чьи-то руки бережно гладили ее истерзанную грудь, и после этих прикосновений сразу становилось легче.

 Кассий прекратил втирать заживляющий бальзам, смазывая вздувшиеся ссадины на ее нежной коже и, торопливо поднес к ее пересохшим губам кубок. Велел пить, но пленница даже не расслышала его приказа.

 — Не сопротивляйся. Не плачь. Боль скоро уйдет, обещаю тебе.

 Кошмар вернулся снова. Едва услышав его голос, она заплакала еще горестнее. Он нежно приобнял ее, легонько коснулся ее лба, заглянул в потемневшие от боли глаза и нервно сглотнул.

 — Теперь ты будешь послушной? — на миг ему стало тошно от жестокости, с которой он был вынужден обращаться с девушкой, но желание добиться послушания от пленницы не оставляло его ни на миг.

 — Только не делай... больше... так больно... — сквозь слезы прошептала она. — Мой... господин... — его поразила глубина отчаяния, проскользнувшая в ее словах. Стараясь ничем не выдать охватившей его нежности, он провел рукой по ее горячей щеке, шепча успокаивающие слова и словно пытаясь передать ей дополнительную силу своим прикосновением.

 — Я не настаиваю, девочка. Не зови меня так. Еще не время. Скажи мое имя.

 Принцесса затравленно затрясла головой и закрыла глаза. Через несколько минут настойка опия начала действовать, и она уснула. Кассий провел пальцами по ее груди, ощущая вспухшие отметины от плети. Потеряв контроль, он сек ее безжалостно, еще несколько дней ей предстоит страдать от боли. Захватив пальцами немного мятного бальзама, он смазал ссадины, стараясь не замечать ничего, кроме рубцов, но это удавалось ему с трудом − ее небольшая грудь была поистине совершенной формы, оливковая кожа отливала золотом в свете свечей, и Кассий едва удержался, чтобы не захватить сосок губами и не испробовать на вкус.

 "Только варвар может желать ее в таком состоянии" — почти с раскаянием подумал он. Скоро он будет обладать ею, теперь она просто не сможет ему не покориться, из-за страха вновь испытать на себе плеть. Принц откинул волосы с ее лба. Девушка горела.

 "Да у нее жар, — подумал Кассий — надо поскорее поставить ее на ноги. Она не заслужила такого жестокого обращения..."

 Элика пошевелилась во сне.

 — Я убью тебя! Слышишь? Никогда тебе не обладать мной... твое время придет... — пробормотала она в бреду. Кассий остолбенел. Вспышка сострадания мелькнула и погасла в его глазах.

 — Я сломаю твои крылья, девочка. Боль по сравнению с этим будет для тебя желанна. Скоро ты начнешь понимать... — и, повернувшись, чтобы вновь не поддаться жалости, вышел. После ее последних слов от сострадания не осталось и следа. Ярость вновь завладела им, разжигая чувство мести.

 — Я слышал ее крики. Что ты с ней сделал? — Домиций Лентул преградил ему путь. — Ты так сильно ее ненавидишь? Ради нашей дружбы, пощади ее... У нее светлая душа. Не гаси ее огонь, она не вынесет.

 — Я научу ее послушанию! — грубо ответил Кассий. — Я пытался быть великодушным. Но с ней надо по-иному!

 — Касс, она ребенок!

 — Этот "ребенок" только что пытался меня убить!

 — О чем ты говоришь?! Убить тебя? Как ты можешь осуждать ее за попытки избежать бесчестия? Она старше Вирсавии всего на несколько зим!

 — Не вспоминай о моей сестре! — рявкнул принц. — А эта дерзкая сука заслужила такое наказание. Когда мы нанесли визит царице Атлантов и я не знал, что Элика принцесса, я вызвал ее на поединок. Я же не думал, они обучают своих девочек военному искусству с детства. Когда она нарушила правила в поединке, у меня хватило великодушия об этом промолчать. Она же не остановилась и высекла свое имя острием меча на моей груди. Хорошо еще, что не глубоко. Теперь пусть сильно пожалеет об этом дне. Ее счастье, что я завтра отправляюсь морем в Атланту... Забавно, не правда ли? Королева примет меня как дорогого гостя, не зная, что я сотворил с ее дочерью! Возможно, я даже познаю старшую сестру, видел бы ты, как она на меня смотрела! Домиций, друг мой, ты останешься здесь. Присмотри за ней. Принцесса тебе доверяет? Я не стану спрашивать, почему, и что произошло в пути, ибо знаю, что ты к ней не прикоснулся. Это моя привилегия. Даже не стану выяснять, почему воины, ехавшие с тобой, смотрят на меня с осуждением. Ты стал ей близок. Тем лучше. Вбей в ее прекрасную головку одно простое правило: я теперь для нее царь, бог и господин.

 — Ты жесток, — покачал головой Домиций. — Она всего лишь девочка. Ты же сломаешь ее, ты и сам это понимаешь. Неужели она заслужила участь рабыни? Я не узнаю тебя, брат!