Месть Атлантиды

В груди воительницы зияла кровавая, несовместимая с жизнью рана. Кровь залила кожу ее легких лат, практически не защищавших в бою. Огромные голубые глаза все еще недоверчиво смотрели на принцессу, словно ожидая, что та опровергнет жестокую правду.

Мир рухнул. Беспощадный закат пустыни, звон мечей, приглушенные крики, ржание и топот обезумевших от крови лошадей - все перестало иметь значение в этот безжалостный момент. Элика подошла к своей подруге и упала на колени в остывающий песок, окрашенный кровью, казавшейся черной в красках догорающего заката.

— Ты... Жива... — захлебываясь в крови, с трудом произнесла Фабия. — Отомсти... За меня...

— Нет!!!— рыдания сжали грудь принцессы. Она обхватила руками тело подруги, укачивая, словно ребенка, ее слезы, хлынувшие потоком, смешивались с кровью, но это уже не могло спасти жизни девушки, закрывшей ее своим телом от смертельного удара. Фабия умирала.

— Х… холодно... — кровь заливала ее подбородок, а голубые глаза медленно тускнели, отпуская жизнь.

— Я согрею тебя... — рыдала Элика. — Только не уходи... Ты должна быть со мной... Со мной, когда я буду вершить эту месть... Слышишь?! Не засыпай... Умоляю тебя…

— Не... Спусти ему с рук... — последнее, что произнесла бесстрашная атланка. Ее глаза закрылись, по телу пробежала смертельная судорога.

Элика разрыдалась над телом подруги, не замечая ничего вокруг. Укачивая, успокаивающе поглаживая, отпуская куски расколовшегося от потери сердца в свободное плавание. Не понимая в своем горе, что Марк и оставшиеся трое воинов, один очень сильно раненый, прекратили бой и бросились врассыпную к своим лошадям. Не слыша топота копыт приближающихся всадников, которых явно было больше. Умом понимая, что уже не сможет оказать сопротивления, сломленная, морально разбитая, лишенная сил. Словно в полусне, накрыла ладонью глаза погибшей подруги, за одну улыбку которой была бы готова сейчас вынести весь ужас неволи снова. Автоматически прошептала слова ритуальной молитвы.

—Антал милосердный, прими дух воительницы твоей, сложившей голову в неравном бою за отвагу и свободу нашей империи, и проведи ее в путь по светлым чертогам умиротворения и покоя в дар за ее преданную тебе оборвавшуюся жизнь!

—Элика!

Такой знакомый голос... Неужели и он был среди них? Принцесса подняла глаза. Домиций Лентул соскочил с лошади, с ужасом глядя на погибшую Фабию. Отряд из десяти кассиопейцев за его спиной потрясенно взирали на поле сражения. Лэндал, Крассий, Антоний и трое воинов, обнажив мечи, были готовы дать бой незамедлительно. Только Марка и тех, кто приехал с ним, нигде не было видно.

Отчаяние и боль пронзили сердце молодой девушки. Поднявшись с колен, Эл утерла горькие слезы, бесстрашно улыбаясь Домицию в глаза, распрямляя грудную клетку, чтобы ничто не мешало ему бить, тем самым оберегая от участи рабыни в руках жестокого зверя, что было во сто раз хуже смерти.

— О, я знала, что Кассий пошлет убийц... Но не знала, что самого жестокого!

— Кто это сделал? — советник Кассиопеи, казалось, не слышал ее слова. Его лицо замкнулось, он не мог отвести взгляд от тела Фабии.

— Ты, — ответила Элика. — Ее кровь на ваших руках. Знаешь, Лентул, она никому не хотела зла! Она не убила никого в своей жизни лишь ради прихоти и зова крови. Это ты... Вы вместе убили ее!!!

—Элика, он ничего не успел с тобой сделать? —Лентул хотел было обнять ее, но Лэндал угрожающе обнажил меч, делая шаг вперед. Принцесса расхохоталась ему в лицо. И у всех, кто присутствовал сейчас на недавнем поле сражения, кровь застыла в жилах от этого истерического, жуткого смеха.

— Лучше убей меня сразу, я не вернусь в его цепи... — продолжала смеяться принцесса. Домиций проглотил ком в горле. Ее смех был началом чего-то страшного. Невообразимого. Темного.

— Эл, в какие цепи? Ты свободна! Что ты такое говоришь?!

— Цена этой свободы у моих ног? — смех замер на губах девушки. — Вы не люди. Вы именно те, от звания которых пытаетесь бежать. Варвары. Разрушители. Подлая раса. Передай это своему принцу, слово в слово. Это война, Домиций. Вы не приняли руку мира. Так тому и быть!!!

—Элика, это все неправда! От первого до последнего слова! Кассий бы никогда...

— Всегда, — тихо ответила Эл. — С самого начала.

Колючие звезды зажглись в черном небе, невеселое послесловие жестокого дня. Элика, сорвав с шеи кристалл слезы пустыни, опустила его на грудь Фабии.

— Оно тебе понравилось, я помню. Покойся в мире и покое, моя почившая соратница, моя верная подруга, и знай, что каждую каплю твоей крови я верну сторицей!

В пустыне тела погибших воинов обычно не предают земле. Оставляют прямо на песке, на том же месте. На потеху шакалам, гиенам и грифам. Варварство? Необходимость? Элика была против этого нечеловеческого ритуала. Но все, что она могла сделать для подруги − это срезать пряди ее темных волос, дабы предать земле Атланты, и настоять на сооружении могилы. Ветер наметет бархан, скрывая ее от диких животных, даря покой и прохладу под этим беспощадным солнцем...