Месть Атлантиды

— Потому что ничего не изменилось... — также хрипло выдохнула Элика, обвивая ногами его бедра, медленно сгорая от неудовлетворенного желания близости. — Ты не стал ждать, что я приду к тебе сама, по своей воле. Ничего...

Она застонала, выгибаясь в его руках, ощутив жаждущее прикосновение пальцев внутри себя. Даже вода не смогла смыть нектара ее чувственного вожделения. Сейчас он был прав во всем. Несмотря на по-прежнему неравные роли, она просто таяла в его объятиях, меньше всего сейчас желая свободы от его рук и поцелуев. Наверное, он знал, о чем говорил. Когда его ладонь привычно скрутила ее мокрые волосы в кулак, последние лучи уходящего солнца отозвались в ее сознании вспышкой тьмы, вспоротой мириадами искр,

— Нееет... — прошептала принцесса, ощутив, как его рука слегка разжалась, намереваясь отпустить. Она не хотела по-иному. Именно так, как в первые разы, с такой болью, демонстрирующей беспрекословную власть мужчины. Тьма не продержалась долго, взрывая желание в потрясающем пламени удовольствия с первым проникновением

Он был прав во всем. Желание подчиниться присутствовало в ней. Элика обессилено прижалась к его плечу, не вполне понимая, какого именно происхождения была влага на ее щеках. Брызгами воды?.. Пусть будет так. Даже невзирая на то, что озеро не было соленым. В отличие от ее слез...

Хвала богам, что он не заметил ее смятения. Элику трясло после пережитого. Она старалась не думать о тех картинах, возникших в ее воображении еще совсем недавно. О том, как неуютно чувствовала себя ее шея от внезапной свободы. О том, что она даже желала в некой мере его приказа, наверное, так бы было гораздо легче оправдать свое желание... Гораздо легче...

Принц, наверное, ничего не заметил. Или просто счел тактичным не показывать свою осведомленность. С дальней поляны доносился аппетитный аромат жареного мяса, но Элика, едва сдерживая чувство голода, осталась на поляне, чтобы увидеть величественный закат этой безжизненной пустыни. Постепенно чувство жгучей обиды на саму себя отступило. Девушка, запрокинув голову, изумленно наблюдала, как еще недавно белые полосы льдистых облаков заливает алым пламенем. Этот священный огонь постепенно проникал повсюду, отливая бронзой на зеленых листьях пальм, наполняя светящейся кровью воду священного озера, даже обволакивая ее кожу, зажигая неистово-нежным безопасным пламенем.

Кассий осторожно, стараясь не спугнуть неподдельное очарование, обнял ее за плечи, протянув кубок с темным эликсиром. Словно жидкая лава отразилась в черной гуще напитка. Элика повернула голову, встретив его взгляд. Как раньше она могла видеть в его глазах лишь лед и холод? Сейчас в них горели отблески заката, согревая ее и обволакивая неизвестной ранее умиротворенностью, настолько влекущие и таинственные, что принцесса недоуменно тряхнула головой, устремив взгляд в алеющее небо.

— О, Касс... Это бесподобно!!!

— Ты еще не так скажешь, когда увидишь рассвет, — усмехнулся принц. — Ты никогда его больше не забудешь. Это невозможно ни с чем сравнить!

— Я бы хотела тут остаться навсегда, наверное... — бездумно изрекла девушка.

— Нет ничего невозможного, — Кассий развернул ее лицо к себе. — Твои глаза... В них огонь. Тот, который будит моего зверя и мою нежность одновременно. Моя атланская девчонка...

Впервые она ответила на поцелуй, не закрывая глаза, любуясь этой игрой пламени и, пожалуй, осознавая, что пламя можно полюбить. Оно захватывает и не отпускает. Ничего красивее представить было невозможно.

Отблески небесного огня погасли, уступая дорогу первым звездам, столь низким и крупным, что, казалось, их можно было сжать в ладонях. Не хотелось уходить от столь первозданной природной красоты к огню костра, который забивал своим светом все это великолепие, но голод диктовал свои правила.

Элика с удовольствием набросилась на сочное мясо пустынного карела, запивая вином. Скучно не было, но когда воины забавы ради устроили показательный поединок на мечах, у принцессы защемило в груди. Она бросила ласковый взгляд на сидящего рядом принца, но тот, правильно истрактовав ее невысказанную просьбу, ответил ледяным тоном, тем самым, от которого она стала уже понемногу отвыкать.

— Нет.

Волна ненависти вместе с раздражением закипела в ее груди. Она вскочила на ноги, но Кассий сильно сжал ее запястье. Воины не должны были наблюдать столь явную демонстрацию неповиновения.