Месть

– Да ничем. В том-то и дело. Ты пойми, я ведь не стремлюсь себя оправдать. Этому нет оправдания. Я абсолютно точно поступаю неправильно. Да как такое вообще можно оправдать? Но мне оно и не нужно. Я же не справедливости добиваюсь, а просто мщу. Я наплевал на мораль, на муки совести, на честность и справедливость. Я просто хочу, чтобы ты страдал, чтобы вы оба страдали. Хочу увидеть мучения на ваших лицах. Хочу, чтобы вы пережили агонию. Чтобы бились в историке и рвали волосы на голове, не замечая боли. Хочу, чтобы вы ощутили всё то же, что и я. Как сейчас помню тот день. Помню весь спектр эмоций от боли до ярости. И его беззаботное лицо с лёгкой надменной ухмылкой. Он уже тогда понимал, что ему всё сойдёт с рук. Едва ли не кричал об этом.

Справедливость… Добиваться справедливости от вас бесполезно и… неправильно. Я бы мог бегать по судам с апелляциями, ходить на телевидение, писать президенту, долбиться головой в закрытые двери различных инстанций, но зачем? Чего бы я добился? Того, что и так должно было случиться в идеальном мире, где есть закон и справедливость? Мы явно живём не в таком, если убийца выходит на свободу. Дал на лапу одним, посулил что-то другим и всё – плевать на показания в суде. Тут булку хлеба украдёшь, десять лет дадут, а ему – ничего за непреднамеренное убийство с отягчающими обстоятельствами. Говорю же – фарс. Все прекрасно сознают, где правда, но делают вид, будто в упор её не замечают. Само понятие справедливости к вам неприменимо, потому что оно вам чуждо. Вы мыслите иначе. Вам ваше привилегированное положение кажется само собой разумеющимся, а все попытки приравнять вас к остальным видятся вопиющей наглостью.

Вот и скажи мне, почему я должен останавливаться сейчас, когда мы уровнялись, если мы долгое время были в неравных условиях? Пока ты наслаждался семейной жизнью, я горевал. В банке с меня требуют проценты за то, что пользовался их деньгами. Я не могу прийти к ним и сказать: Вот, возвращаю вам всё, что брал. На что они мне: О, спасибо, мы так рады, что вы наконец-то вернули нам наши деньги. Нет, это не так работает. И почему же я не могу взыскать с тебя проценты? Раз уж ты не пожелал расплатиться сразу, так пеняй на себя. К тому же, ты отнял у меня не одну жизнь, а всё это – детей, внуков, их фото в рамке на стене, совместный семейный отдых, застолье на праздники, всё то, чего у меня уже никогда не будет.

– Ты ещё можешь всё начать сначала, завести семью и быть счастливым.

– Зачем, чтобы и их убил бухой обдолбаный выродок? Нет уж, спасибо. Хватит с меня. Ещё раз эту боль я не переживу.

– Он же не специально!

– Ах не специально… То есть, он случайно напился, укололся, потом вот чисто случайно сел за руль, случайно вдавил педаль в пол, да? Случившееся не случайность, а закономерность. Рано или поздно, может быть, не с моей женой, но с кем-то другим это бы всё равно произошло. Он не задумывался о последствиях, потому что ему всегда всё сходило с рук. Он с детства так привык. Тебе не кажется, что вы его как-то неправильно воспитали?

– И что теперь, отказаться от него? То, что он вырос таким, моя вина. Его ошибки – это мои ошибки.

– Рад, что ты это понимаешь. Значит, защищая его, ты защищаешь себя?

– Все ошибаются.

– Но не все избегают последствий. Безнаказанность порождает вседозволенность. Принятие последствий – вот что формирует личности.

– Тюрьма ломает человека. В кого бы он там превратился? Кем бы он стал потом? Сам знаешь, как у нас относятся к бывшим зэкам. Посмотри на него теперь, он исправился, стал лучше.

– Ну да, он не ширяется и не водит пьяный, но не похоже, что он полностью изменился. Он всё ещё надменный и самодовольный гад. Да и чувство превосходства над другими никуда не делось. Для него люди, вроде меня – ноющие неудачники.

– Убить его за это что ли?

– Нет, пусть лучше он ещё кого-нибудь убьёт. А если он чего похуже сделает? Ну, не знаю, ребёнка изнасилует. Ты всё равно за него горой?

– Конечно! Он ведь мой сын. Другого у меня нет.

– Ну да, у других-то дети на деревьях растут. Ты вот тут о чудесном исправлении заговорил. А знаешь, кто уже точно не станет лучше? Мой ребёнок. А ведь он бы сейчас в первом классе учился, если бы не твой ублюдок. Как знать, кем бы он мог вырасти. Учёным, спортсменом, известным писателем. Теперь только гадать. Чёрт, да мы даже пол ещё не знали.

– Скажи, Оксана, ты солидарна со своим свёкром? А то ты всё молчишь да молчишь. Как думаешь, можно простить твоего мужа?

– Не знаю, – со всхлипами ответила Оксана.

– Ты счастлива в браке? – Андрей подтащил стул и уселся напротив неё.

– Не знаю.

– Не знаешь, счастлива ты или нет? Купаешься в роскоши, у тебя любящий муж, двое детей. Как их зовут? Прости, можешь не отвечать. Не понимаю, зачем спросил. Я ведь и сам знаю их мена, подписан на тебя в Инстаграме.

Оксана в ответ заплакала ещё громче. Прям, заревела. На глазах туши уже нет, вся утекла на щёки. Губы скривились в жуткой гримасе.

– Простите.

– За что? Ты-то мне, вроде, ничего не сделала.

– Можно мне уйти?

– То есть, ты считаешь, что тебя здесь быть не должно?