Мессия

– Я тоже не против. – подал свой голос король Эдессы, Кавказа, Тегерана, Синопа и Трапезунда – Пока весь Принципат основан на личной дружбе и боевом братстве, а это очень шаткая конструкция. Её основа исчезнет вместе с нами, а нам всем осталось недолго, даже самым молодым. Нам нужно постараться успеть установить прочные скрепы. Просто религии тут мало, мы все прекрасно помним, как вели себя Византия, Киликия, Антиохия и ливанский Триполи, во время Третьего крестового похода.

– Суки, покарал их Господь. – наливая очередной бокал, кивнул Ги Дампьер.

– Суки. – кивнул Томас Гилсленд – Кто их покарал – мнения разные, но это уже неважно, я за выборы народных трибунов, и создание МВД. Властью поделиться готов, мне всё это дерьмо уже сейчас стоит немалых расходов. А если они окрепнут, придётся отвлекать все силы, оголяя границу. Если Робер сможет организовать реальное МВД и взять под контроль всю внутреннюю сволочь, я лично поставлю ему сто самых толстых свечек и сразу начну строить храм Святого Робера.

– Я готов. – отозвался Роберт де Бомон – Власть над гражданскими, мне никогда не нравилась. Раньше я думал, что все они идиоты, но сегодня понял, что только половина. Ради спасения половины, я принимаю третий крест, Робер.

– Четвёртый. – возразил король Томас I – Третьим был я.

– Вот так вы в том будущем свою державу и просрали. Всё мерялись, кто будет третьим, а кто четвёртым. – пиши меня четвёртым, Робер.

– Я пятый. – подал голос Геноцид. Все эти тёрки вокруг церкви и передаче части власти, он не понимал. Какая разница, кто рулит быдлом? Власть – это когда осаждённый город открывает тебе ворота. Всё остальное – это жалкий суррогат. Ну, будут какие-то монахи ловить каких-то бандитов… О существовании которых, Людовик де Блуа, если честно, до сегодняшнего дня даже не знал. Ночная власть, какие-то бандиты, и всё это с серьёзными рожами обсуждают вполне уважаемые люди. Не спроста ведь. Власти Геноциду было не жалко, он бы всю её отдал, в обмен на новую войну, но увы. Всю не принимали и войны не обещали. Поэтому пятый.

– Давайте я начну с тех, кто против. – усталым голосом попросил секретарь собрания, король Франков, Людовик Капетинг-Плантагенет – Вы слишком быстро говорите, я не успеваю.

– Извините, Луи. – кивнул Ричард приёмному сыну – Это моя вина. Итак, кто против?

– Я пока ни против, и не за. – отозвался Папа – Теперь я получаюсь ответственным за все преступления, и даже просто светские благоглупости, что творятся сейчас на территории Принципата?

– Именно так, Робер. Кому много дадено, с того многое и спросится. Кроме тебя – больше некому.

– А ты сам?

– Тогда уж лучше сразу выпускать Геноцида. Он, по крайней мере, с совестью мучиться не будет, всех убьёт и начнёт искать, кого бы ещё… Мы ведь о серьёзных делах говорим, Робер, прямо сейчас закладываем фундамент на тысячелетия. Святой Джанчито этого бы не осилил. Вся надежда только на тебя.

Глава 30

Седьмая сессия сената завершилась десятого января 1204 года. Все нужные решения были приняты, и впервые не все они стали известны общественности. Закон о наделении церкви дополнительными полномочиями, по настоянию Ричарда, попал в прессу в урезанном виде – только та часть, которая касалось подсчёта голосов на предстоящих всеобщих выборах народных трибунов и регистрации избирателей. Ни слова о борьбе с преступностью, об этом будет дополнительно объявлено, когда придёт пора действовать, буквально накануне. А пока просто регистрация. Невинное и совершенно естественное для церкви занятие. Регистрируют же они рождения, смерти и браки, значит и избирателей должны.

Теперь предстоял долгий подготовительный период. Не для проведения правильных выборов, для них всё было уже готово, и в ныне существующей организационной структуре, даже кандидаты в народные трибуны на примете наверняка были. Не могло не быть, законопослушный (и не только) народ веру ещё не утратил, да и к церкви относился с искренним почтением, если не сказать, с любовью.

Церковь была направляющей силой Третьего крестового похода, её стараниями христианам вернулся Иерусалим и, благодаря этому (а чему-же ещё?), настал Золотой век. Десятину больше не взымали, монастырские земли раздали христианам, устроили бесплатные лечебницы и школы, а кроме того, организовывали эконом-туры паломников к Гробу Господнему. Теоретически, теперь каждый крестьянин, или горожанин, мог посетить Святую землю. Была, конечно, очередь, но она продвигалась, и даже сокращался срок ожидания. Словом, доверие к церкви было всеобщим и почти стопроцентным. Грех было не использовать такой ресурс на благое дело.