Мессия

— Логан? Этот человек мультимиллионер. Он, вероятно, придет в восхищение от проявленных тобой прагматизма и инициативы. Господи, отец, возможно, он предложит тебе работу.

— Не шути, Ред.

— Прости. Но какое тебе дело до того, что подумает Логан? Когда Логан объявил о награде, он понимал, что ее, вероятно, придется выплатить. Ему без разницы, кому достанутся эти деньги, коль скоро речь идет о справедливости в отношении Шарлотты. Хоть семье Эрика, хоть аятолле Хомейни, какое это имеет значение?

— Наш сын убил его дочь. Вот что имеет значение.

— Нет, не имеет. Точнее, имело бы в единственном случае — вздумай мы использовать их для защиты Эрика. Но мы не собираемся этого делать. Ты ведь правда не ожидаешь, что Логан будет финансировать защиту человека, который убил его дочь?

— Но ты при этом ожидаешь, что он спасет бизнес отца того человека, который убил его дочь?

— Да, конечно. Почему бы и нет?

Роберт вздыхает.

— Просто мне это не нравится.

— Я знаю. Мне тоже очень не нравится. Но в подобной ситуации это лучшее решение.

— А что скажет твоя мать?

— А что она скажет, если ты обанкротишься? Что скажут твои банкиры, если узнают, что ты в состоянии получить необходимые деньги, но предпочитаешь этого не делать?

— Мы не заслуживаем этих денег, Ред.

— А Шарлотта не заслуживала такой смерти. Это уже разрушило жизни слишком многих людей. Так пусть хоть что-то, связанное с этой историей, кому-то пойдет на пользу.

Ред снова выступает в роли старшего по отношению к собственному отцу.

— Возьми эти деньги, папа. Из того, что тебе не хочется этого делать, вовсе не следует, что это неправильно.

Роберт ерошит волосы пальцами, а потом приглаживает их тыльными сторонами ладоней.

— Ладно. Позвони Логану и скажи ему, что мы возьмем награду.

37

Пятница, 7 августа 1998 года

Кейт ловко прокладывает себе путь сквозь толпу завсегдатаев у бара, хлопается на стул напротив Реда и ставит напитки на стол. Пинту светлого пива для него, водку с тоником для себя. Уборщица берет с их стола пепельницу и высыпает ее содержимое в пластиковый короб.

Поскольку большинство выпивающих стоят на тротуаре снаружи, паб оказывается почти в полном распоряжении Реда и Кейт. Они сидят в уголке, самом дальнем от двери, так что могут видеть каждого, кто заходит в заведение. Под ногами заляпанный пятнами темно-красный ковер, над столиками витает застоявшийся сигаретный дым.

Ред потирает глаза руками.

— Представляю, как ты себя чувствуешь, — говорит Кейт.

Он смотрит на нее.

— Дерьмовая неделя, а?

— Что толку об этом твердить?

Он делает большой глоток из пинтовой кружки, уже третьей за этот вечер, и чувствует, как алкоголь притупляет ощущение усталости. Больше всего ему хочется напиться так, чтобы можно было забыться. Выхлебать четыре или пять пинт, а потом переключиться на что-нибудь покрепче, так чтобы ко времени закрытия его мозг плавал в черепе, а во рту сохло быстрее, чем в пустыне. Он готов пить с Кейт, если она хочет, или, если придется, в одиночестве. Сидеть у бара, уставившись в пространство, и топить в спиртном боль неудачи. Плевать на завтрашнее похмелье. Ему необходимо напиться.

Прошло три месяца, а они, по части поисков Серебряного Языка, так и топчутся на месте. Ред работает по шестнадцать часов в сутки, с восьми утра и за полночь, шесть или семь дней в неделю, в надежде, что это каким-то образом поспособствует так нужному для него прорыву. Хотя в глубине души сам понимает, что это глупость. Вообще-то было бы больше проку, если бы он не тянул из себя жилы, а, напротив, отправился бы в какое-нибудь безлюдное местечко, например на западное побережье Шотландии, и ждал, когда свежий ветер навеет ему нужные ответы. Однако работать не жалея сил недостаточно. Нужно, чтобы твое усердие могли увидеть и оценить, а отъезд в Шотландию мог бы быть истолкован как пренебрежение к своим обязанностям. Поэтому Ред остается в пыльном, душном, задымленном городе и каждый день доводит себя до изнеможения. По утрам он спасается при помощи кофеина. Порой, ближе к вечеру, когда кофе уже вызывает отвращение и вливать его в себя в еще больших количествах становится невозможным, он находит пустой кабинет и ложится на пол на полчаса, витая между бодрствованием и сном, в том сумеречном состоянии, когда между ним и реальностью опускается дымчатая, полупрозрачная пелена. И по вечерам, когда жители города возвращаются домой после работы, а потом снова выходят на улицы в поисках развлечений, Ред продолжает работать.

И что это ему дало? Да ничего! Совершенно ничего. Разве что мешки под глазами, похожие на сумки кенгуру. Вот уже и кожа чуть ли не отстает от лица из-за крайней усталости.

— Ты выглядишь словно только что с живодерни, — говорит Кейт.

— Я и чувствую себя так же.

— Нет, серьезно, Ред, тебе нужно немного отдохнуть. Привести себя в порядок. Я видела покойников в лучшем состоянии, чем ты.

Он показывает ей язык.

— По крайней мере это у меня пока на месте.

— Не надо шутить на эту тему, Ред.

— Извини. И насчет моего поганого состояния ты, конечно, права.