Месс-менд

Вестингауз молча сидел на своем месте, выпучив глаза. В глубине души он подвел итог партизанской деятельности только князя и полковника. Что же касается мосье Надувальяна, то тут он не успел вывести заключений и сейчас склонен был думать о случае циркулярного помешательства. Но армянин, выпив рюмку коньяку, и подлив своим спутникам, заговорил дружеским тоном, обращаясь к кончикам своих собственных сапог:

— Что нужно для умного человека — коммуниста? Процветание промышленности. А для процветания промышленности? Сбыт. И если у товарища Пикиришвили не поддающийся никакому учету остаток, а мы хотим его закупить, то он ударяет по рукам. Доставку же берет на себя товарищ Усланбеков, как честный человек, — за свою цену, ни на копейку больше.

— Да о чем же речь? — с изумлением воскликнул Вестингауз.

Мосье Надувальян подмигнул ему в высшей степени наставительно.

— А химический завод забыл? А военное снаряжение забыл? Я по контракту ничего не забыл. Вот товарищи войдут ко мне пайщиками нашего дела.

Непроницаемые лица помощника председателя и директора банка приняли ласковый оттенок. Беседа сделалась более теплой, и когда через час оба гостя вместе со своими портфелями удалились, банкир хлопнул мосье Надувальяна по плечу.

— Я доволен вами! — воскликнул он весело. — Вы действуете по-американски. Так, черт возьми, ваши люди помогут нам справиться со всей технической стороной дела! Молодец!

— Есть еще люди на земле, — скромно ответил армянин, осушая последнюю рюмку. — Когда полетим, скажи, чтоб делали остановку. В каждом городе умный человек найдет умного человека. Мы себе цену знаем.

И действительно, не успели они пролететь среднюю Армению, намереваясь поворотить к Зангезуру, как у главного концессионера было уже двенадцать пайщиков, восемь членов правления, три завода и патент на весь транспорт, какой только пересекает землю, воду и воздух. Оставалось поставить все это на место и завести как надлежит.

Нико Куркуреки презрительно кривил губы. Мусаха-задэ мрачно выкатывал глаза. В таком состоянии они долетели до гористой части Армении, и тут лицо Надувальяна расплылось в широчайшую улыбку, глазки сузились, волосики в усах и бороде закурчавились.

— Зангезур! — произнес он мягким голосом, тыкая в стекло пальцем. — Ширванское вино! Хороший пилав и ширванское вино!

Под ними лежали теперь дикие голые кручи песочного цвета с острыми конусами вершин. Между ними, как синие брильянты, сверкали озера и змеились реки. Скудная растительность запестрела по ребрам, рытвинам и ущельям. Дикие пропасти неслись вниз с отдыхающими на горячих каменных выступах змеями. Вот наконец сизые струйки дыма и тяжелый, сырой запах болотистых котловин... Синие полосы, сине-зеленые, сине-зелено-серые полосы развороченных недр, — стоп. Машина снизилась. Они были где-то на дне мрачной, зловещей воронки.

— Катарские медные рудники, карошее место! — весело произнес мосье Надувальян, раскрывая дверцу кабины. — Разбудите этого молодого человека, нельзя спать на закате, иначе он схватит карошую зангезурскую лихорадку!

Последний совет относился к виконту де Монморанси, смежившему себе глаза с такою силой, как если б он задался целью опеленать их веками на манер младенцев кочевого племени. Лакей Поль занялся их распеленыванием. Банкир Вестингауз вкатил в глаз монокль. Грэс прижала к груди кота и выскочила из кабинки, любопытно оглядываясь по сторонам. Положительно во всем мире не было места страшнее, пустыннее, глуше, ужасней, душней, зловещей, чем Зангезурские Катарские рудники!

Глава тридцать восьмая.В мир велим металлу течь!

— Ну?

Этот вопрос задал высокий сероглазый человек только что прибывшему Лори.

— Все в порядке, Ребров! — ответил Лори. — Мы можем начать разработку. Идемте к ребятам.

Узкая вьючная тропка, доступная только пешеходам и мулам, привела их в знаменитые медные рудники. Вокруг теснились сизые, мрачные скалы, покрытые красной и синей плесенью. Внизу гудел плавильный завод. Оттуда неслось дружное на разных языках:

Дутым, прокатанным,

резаным, колотым,

Домною, валиком,

зубьями, молотом.

— Ух!

...Стократный удар молота бухнул в воздухе.

Через станки,

От рабочей руки,

Волю одну —

К черту войну!

К черту, долой, долой и долой,

долой войну!

Ребята заколотили по металлу с такой прытью, что Реброву понадобилось крикнуть им дюжину-другую раз, прежде чем они заметили его и остановились.

— Братцы! — начал Лори. — Здесь сейчас знаменитый химик, доктор Гнейс. Он нашел, что разработка металла возможна. Он должен поставить вас, от имени концессионеров, на секретную выработку, заплатив вам вдесятеро против цены. Но дело-то мы повернули в нашу сторону, и вы будете работать на наш союз, поняли?

— Ладно! — в один голос отозвались рабочие. — А как насчет его пользы?