Месяц в деревне

Шпигельский. Всё же не тридцать. Вот и от этого вам, Лизавета Богдановна, надобно отвыкнуть, тем более что замужняя женщина в тридцать шесть лет вовсе не стара. Табак тоже вы напрасно нюхаете. (Вставая.) А дождик, кажется, перестал.

Лизавета Богдановна (тоже вставая). Да, перестал.

Шпигельский. Итак, вы мне на днях дадите ответ?

Лизавета Богдановна. Я вам завтра же скажу мое решение.

Шпигельский. Вот люблю!.. Вот что умно, так умно! Ай да Лизавета Богдановна! Ну, дайте ж мне вашу руку. Пойдемте домой.

Лизавета Богдановна (отдавая ему свою руку). Пойдемте.

Шпигельский. А кстати: я не поцеловал ее у вас… а оно, кажется, требуется… Ну, на этот раз куда ни шло! (Целует ее руку. Лизавета Богдановна краснеет.)Вот так. (Направляется к двери сада.)

Лизавета Богдановна (останавливаясь). Так вы думаете, Игнатий Ильич, что Михайло Александрыч точно не опасный человек?

Шпигельский. Я думаю.

Лизавета Богдановна. Знаете ли что, Игнатий Ильич? мне кажется, Наталья Петровна с некоторых пор… мне кажется, что господин Беляев… Она обращает на него внимание… а? Да и Верочка, как вы думаете? Уж не от этого ли сегодня…

Шпигельский (перебивая ее). Я забыл вам еще одно сказать, Лизавета Богдановна. Я сам ужасно любопытен, а любопытных женщин терпеть не могу. То есть я объяснюсь: по-моему, жена должна быть любопытна и наблюдательна (это даже очень полезно для ее мужа), только с другими… Вы понимаете меня: с другими. Впрочем, если вам непременно хочется знать мое мнение насчет Натальи Петровны, Веры Александровны, господина Беляева и вообще здешних жителей, слушайте же, я вам спою песенку. У меня голос прескверный, да вы не взыщите.

Лизавета Богдановна (с удивлением). Песенку!

Шпигельский. Слушайте! Первый куплет:

Жил-был у бабушки серенький козлик,{12}
Жил-был у бабушки серенький козлик,
Фить как! вот как! серенький козлик!
Фить как! вот как! серенький козлик!

Второй куплет:

Вздумалось козлику в лес погуляти,
Вздумалось козлику в лес погуляти,
Фить как! вот как! в лес погуляти!
Фить как! вот как! в лес погуляти!

Лизавета Богдановна. Но я, право, не понимаю…

Шпигельский. Слушайте же! Третий куплет:

Серые во-олки козлика съели,
Серые во-олки козлика съели. (Подпрыгивая.)
Фить как! вот как! козлика съели!
Фить как! вот как! козлика съели!

А теперь пойдемте. Мне же, кстати, нужно с Натальей Петровной потолковать. Авось не укусит. Если я не ошибаюсь, я ей еще нужен. Пойдемте. (Уходят в сад.)

Катя (осторожно выходя из-за колонны). Насилу-то ушли! Экой этот лекарь злющий… говорил, говорил, что говорил! А уж поет-то как? Боюсь я, как бы тем временем Алексей Николаич домой не вернулся… И нужно ж им было именно сюда прийти! (Подходит к окну.) А Лизавета Богдановна? лекаршей будет… (Смеется.) Вишь, какая… Ну, да я ей не завидую… (Выглядывает из окна.) Как трава славно обмылась… как хорошо пахнет… Это от черемухи так пахнет… А, да вот он идет. (Подождав.) Алексей Николаич!.. Алексей Николаич…

Голос Беляева (за кулисами). Кто меня зовет? А, это ты, Катя? (Подходит к окну.) Что тебе надобно?

Катя. Войдите сюда… мне вам нужно что-то сказать.

Беляев. А! изволь. (Отходит от окна и через минуту входит в двери.) Вот я.

Катя. Вас дождик не замочил?

Беляев. Нет… я в теплице сидел с Потапом… что, он тебе дядей, что ли, приходится?

Катя. Да-с. Они мне дяденька.

Беляев. Какая ты сегодня хорошенькая! (Катя улыбается и опускает глаза. Он достает из кармана персик.) Хочешь?

Катя (отказываясь). Покорно благодарю… покушайте сами.

Беляев. А я разве отказался, когда ты мне вчера малины поднесла? Возьми… я для тебя его сорвал… право.

Катя. Ну, благодарствуйте. (Берет персик.)

Беляев. То-то же. Так что ж ты мне сказать хотела?

Катя. Барышня… Вера Александровна, попросила меня… Оне желают вас видеть.

Беляев. А! Ну, я сейчас к ней пойду.

Катя. Нет-с… оне сами сюда будут. Им нужно с вами переговорить.