Месяц Седых трав

– Так и есть, хан, – улыбнулся юноша. – Все. Кроме некоторых.

– А, ты, верно, имеешь в виду Гаарчу с Хуридэном? Ну, эти-то собачины те еще…

Вот в этом вопросе Баурджин был полностью согласен с ханом.

– В общем, я расскажу о тебе отцу, – встав, подытожил беседу Жорпыгыл. – Вернемся домой – получишь и пастбище, и табун. Смотри только, работай и не забывай тренировать свой десяток. Если… ха-ха… ты его сможешь набрать! Да, чуть не забыл – сам верховный хан Инанч-Бильгэ приглашает тебя вечером на пир в свою юрту. Неслыханная честь для простого пастуха! Осознай!

– Осознаю, – Баурджин поклонился, – и с удовольствием принимаю приглашение.

– Ну, еще бы ты его не принял!

Жорпыгыл расхохотался и, похлопав юношу по плечу, выпроводил из юрты.

Предложение хана, конечно же, отнюдь не вскружило Баурджину голову: если разобраться, предлагалось ему опять ишачить на чужих пастбищах. Пасти чужих коней, да еще и тренировать воинов – не слишком ли щедрые подарки для Жорпыгыла Крысы и старого Олонга? А может, лучше вообще не возвращаться домой? Кто там его ждет-то? В лучшем случае – старая колдунья Кэринкэ да, возможно, ханская наложница Хульдэ. Впрочем, нет, та – вряд ли. Хотя наверняка обрадуется возвращению и даже одарит любовью. Не его одного, естественно… Не возвращаться? А что потом делать? Ведь тогда он, Баурджин, и доверившиеся ему люди обретут статус беглецов – и по законам найманов первый же встречный получит право их убить. Степь только кажется бескрайней и безлюдной, на самом же деле слухи там распространяются быстро. Нет, порывать с родом Олонга пока не стоило. Потом – может быть… К тому же именно в родовых кочевьях у озера Буир-Нур располагалось загадочное урочище Оргон-Чуулсу… на которое Баурджин – генерал армии Иван Ильич Дубов – до сих пор имел вполне определенные надежды. А, собственно, почему бы их не иметь?

Верховный хан найманов Инанч-Бильгэ лично угощал рисовым вином – а по сути, брагой – своих верных воинов. Конечно, сам он к ним не подходил и в рот вино не лил – посылал слуг с пиалами. Кроме самого хана и некоторых военачальников, которых Баурджин не знал, на почетных местах сидели сыновья Инанч-Бильгэ – Буюрук (старший) и Тэйбака (младший). Буюрук – щелоглазый, щекастый, с сальными волосами и высокомерно искривленным ртом – чем-то напоминал ошпаренного кипятком поросенка, младший же его братец, Тэйбака, выглядел куда приятней, хоть и не так, как красавец Эрхе-Хара. Темные глаза с длинными ресницами, узенькая бородка, совсем по-гусарски лихо закрученные кверху усы. Типичная физиономия дамского угодника и сердцееда. Тэйбака, кстати, сидел ближе к приглашенным, нежели его отец или старший брат. Что же касается Эрхе-Хара, так того пока не было – верно, где-нибудь рыскал либо спал, упившись пьяным-пьяно.

О сыновьях верховного хана Баурджину только что поведал Жорпыгыл Крыса. Снизошел-таки до беседы, и вовсе не потому, что вдруг проникся симпатией к собственному десятнику, нет – просто-напросто выказывал свою осведомленность. Надо же было хоть кому-то ее выказывать! А юноша слушал да мотал на ус – авось пригодится.

– Великий хан приветствует тебя и дарит чашу этого прекраснейшего вина! – громко произнесли сзади. Нет, обращались вовсе не к Баурджину, слишком уж тот был мелок для подобных милостей верховного правителя найманов, – Инанч-Бильгэ жаловал Жорпыгыла, вернее, даже не столько его самого, сколько в его лице престарелого Олонга.

Юноша скосил глаза – хорошая была чаша, изукрашенная пиала литра на два. Жорпыгыл аж срыгнул, пока выпил – тем не менее поднялся, поблагодарил правителя, приложив руку к груди:

– Велика твоя милость, великий хан! Хочу поделиться ею с одним из лучших моих воинов по имени Баурджин-нойон. Именно он увлек за собой отборные войска Тогрула!

Еще раз поклонившись, Жорпыгыл передал пиалу десятнику. Вот ведь, хитрая бестия! И как все повернул, гад! Хотя, конечно, неплохо было задумано, что и говорить – ведь верные Тогрулу кераиты вполне могли победить, если б как следует уперлись. А так – увлеклись преследованием и вместо ловушки – а приготовить ее найманам вряд ли бы хватило воинов – ускакали себе спокойно черт-те куда. Между прочим, у Баурджина было такое чувство, что Тогрулу кто-то специально помог. То, что подставили десятки его и Кэзгерула, – это, в общем-то, без обид. Какие обиды могут быть на «высокое воинское искусство», как объяснил случившееся в горах Жорпыгыл Крыса.

– Пей, пей! – Жорпыгыл поощрительно ухмыльнулся.

– Пью во славу и за здоровье великого хана! – Баурджин поднес пиалу к губам… и чуть не поперхнулся. Ничего себе, вино! Арька – вот это что! Самая натуральная арька – продукт перегонки кумыса, нечто вроде молочной водки. Ну, конечно, Жорпыгыл потому ее и не осилил, попробуй-ка выпей два литра за один присест! Однако литр вылакал, собака… вернее, крыса…

Черт, и не выпить… Пахнет-то как противно, Господи! А поставить на кошму недопитую чашу – значит оскорбить хана. Придется пить. Закрыв глаза, юноша выдохнул и решительно осушил чашу быстрыми глотками.