Месяц Седых трав

А Гаарча не отставал, ишь, разговорился:

– Вижу, ты пригорюнился… Может, лучше бы и вообще без невест.

– Вот, правильно! – Хуридэн воспрянул духом. – Вот и я про то же – и чего за ними в набег ездить?

– И я б не поехал, – поддержал товарища Гаарча.

Вот трусы-то оба!

– Чего там, в набеге, делать-то? Если кто саблей владеть умеет или там, из лука метко бьет, как наш Кэзгерул… Интересно, что-то они долго не идут. Может, заблудились? Сходить поискать?

– Не, не заблудились. Скорей – в песках сгинули. Нечего теперь их и искать – все равно не найдем.

– Вот тут ты прав, клянусь Тэнгри!

– Ты что-то про набег говорил, – напомнил Хуридэн.

– А, говорил, – Гаарча кивнул и признался: – Неохота мне что-то в набег, приятель!

– И мне, честно сказать, неохота…

– А жениться-то надо – куда денешься? – хитро продолжал Гаарча. И к чему он клонит?

– Да, – Хуридэн снова потянулся к хворосту. – Куда?

– Хуридэн, тебе что, правда нравится Хульдэ?

– Кто тебе сказал?! Врут, врут все… Как мне может нравиться ханская наложница?

– А ведь есть возможность взять ее в жены!

В этом месте Баурджин навострил уши.

– В жены? – Хуридэн рассмеялся. – И кто же мне ее, интересно, отдаст?

– Старый Олонг… и молодой Жорпыгыл!

– Жорпыгыл?! Ага, отдаст, как же!

И тут в табуне громко заржала лошадь. Хуридэн испуганно вскочил.

– Сядь, что ты кидаешься! – издевательски бросил Гаарча. – Это в табуне ржут.

– А может, разбойники?

– Очень мы с тобой им нужны!

– Баранов-то все же украли…

– Ну, так и быть, пойду, посмотрю. – Гаарча поднялся на ноги.

– И я с тобой!

– Нет уж – а здесь кто сторожить будет?

– Ну-у… – умоляюще протянул Хуридэн. – Может, все ж – вместе, а?

– Сиди, говорю! – Гаарча сплюнул. – Да ты не думай, я быстро. Только посмотрю, что там с табуном делается.

– Быстрей возвращайся, – шепотом напутствовал уходящего Хуридэн и пошевелил угли носком клееного сапога – гутала.

Дождавшись, когда Гаррча уйдет, шутники незаметно подобрались к Хуридэну – лица их были замотаны кушаками.

– У-у-у! – глухо заворчал Баурджин. – Повернись-ка сюда, подлый шакал!

– Ай! – обернувшись, Хуридэн испуганно задрожал и упал на колени. – Пощадите!

– Никакой пощады не будет тебе, детеныш змеи и шакала! Сейчас мы разрубим тебя на куски!

– Не надо! Я все сделаю для вас, все… Там, вон, отара, табун… я покажу!

– Нет, шакал! Ты нам лучше спой! Очень уж мы любим песни.

– Спеть? Гм-м-м… Что бы такое вам спеть?

– А что знаешь!

– Да я… я немного и знаю, уважаемые… да, боюсь, и не умею петь…

– Ах, ты не хочешь?! – сдерживая смех, вкрадчиво поинтересовался Баурджин. – Тогда готовься к смерти! – Он картинно поднял над головою нож.

– Вспомнил! Вспомнил! – тут же заголосил Хуридэн. – Сейчас… сейчас… вот сейчас спою… Как же там?

Собравшись с духом, перетрусивший сторож гнусавым ломающимся голоском затянул «богино дуу» – «короткую пастушескую песню», собственно – «уговор скота»:

– Ой, была у меня телка-а-а… У-у-у! У!

Белая красивая-а-а… У-у-у! У!

Молока давала много-о-о

И приплод давала-а-а…

Ну и дальше – все в таком же духе. Типично сельскохозяйственная тематика с некоторым уклоном в нездоровый мистицизм.

Дубов чуть не переплевался, а вот его напарнику песня, похоже, нравилась.

– Ну, ты тут сиди слушай, – прошептал Баурджин приятелю на ухо. – А я пойду к пастбищу прошвырнусь, Гаарчу развлеку. Смотри, до моего прихода не раскрывайся – не смешно будет. Уговор?

– Уговор!

– Ну, жди…

Встав с корточек, Баурджин исчез в темноте и зашагал к отаре, слушая за спиной гнусавые рулады неувядающего певца – Хуридэна:

– Ой, корова моя, корова-а-а… У-у-у! У!

Дубов даже не выдержал, сплюнул:

– Черти тебя раздери! Певец выискался… Георг Отс прямо!

Гаарчу он обнаружил у каменной ограды отары, вернее, тот сам обнаружился, едва услыхав шаги:

– Ты, Кишгар?

Кишгар? Интере-е-сно…

– Ну, я.

– А где остальные?

– А пес их…

– И вправду… Деньги принес? Давай! Две уйгурские монеты, как договаривались! Ну, что стоишь, жмешься? Три-то барана куда как больше стоят!

Глава 4 Анда Лето – осень 1195 г. Восточная Монголия

У кого много друзей, тот широк, как степь, а без друзей человек узок, как ладонь.

Монгольская поговорка

Гаарча плакал и визжал, как недорезанный поросенок. Катаясь по земле, слезно просил прощения, уверял, что все вышло случайно, что никогда больше не…

– Рассказывай, – прервал его крики Баурджин. – Все.

– А чего рассказывать-то? – парень заскулил. – Они меня заставили, эти бродяги…

– Угу, – хмуро кивнул Кэзгерул. – Заставили… Дали уйгурских монет…

– Немножко, немножко. – Гаарча скривился. – Совсем чуть-чуть… Я ведь хотел поделить, поровну, чтоб… чтоб каждому… но вот не успел!

Наклонившись, Кэзгерул схватил предателя за грудки:

– Ты хоть понимаешь, что своей жадностью подвел нас под плети? Ведь за этих баранов отвечаешь не только ты – мы все!

– Да я… Я заплачу! – снова заверещал Гаарча. – Заплачу, клянусь Христородицей и Великим Тэнгри! Отдам старику Олонгу все, до последней монеты. Надо будет – тэрлэк свой продам…