Месяц на море

Еще через двадцать минут она стояла на перроне и наблюдала, как подавали ее поезд. Красная двухэтажная махина медленно ползла, а люди суетились, стараясь угадать, где же остановится их вагон. Архипова оставалась спокойной. Именно в этот момент она поняла, что уезжает на море, что ее ждет мужчина, готовится к ее приезду и будет ждать ее на вокзале. От всего этого стало на душе легко и весело. Ничто не могло испортить ей предвкушение счастья. «Надо же, даже соседей по купе не будет, сама себе хозяйка! Колесников позаботился об этом. Он же мог взять любой билет в любое купе. Но он понял, что долгая дорога, что я устану, что придется мириться с чужим бытом». В душе поднялась волна благодарности. Она достала телефон:

– Сережа, я сажусь в поезд. Спасибо тебе большое! Я с нетерпением жду встречи.

– Я тоже. – Архипова поняла, что Колесников улыбается. – Ты, кстати, что любишь? «Наполеон»? Или медовик?

– Наполеон? – переспросила Архипова.

– Ну да, торт!

– Ах это! Да, «Наполеон»!

– Вот и отлично, сейчас буду печь коржи.

– Господи, да жарко же у вас там, я смотрела прогноз погоды. Не возись, не стой у плиты!

– Ерунда, я люблю готовить. И мне хочется угостить тебя!

– Ох, Сережа, балуешь ты меня!

– Балую? Нет, я просто забочусь.

Архипова рассмеялась и пошла занимать свое купе.

Русский классик написал, что он не может иметь все, что любит, но он может любить все, что у него есть. Это тот самый классик, которые коротко и метко охарактеризовал счастливые и несчастливые семьи. Архипова не раз думала, что Льву Николаевичу удалась бы карьера коуча или психотерапевта. Как обнадеживающе звучит – «…любить все, что у меня есть». У человека всегда всего много. Но, став обладателем этого всего, человек скучает. Прошла новизна – и в наших глазах стоимость отношений, привязанностей, предметов падает.

Архипова в дорогу взяла Толстого. Лежа в купе, она листала книжку, останавливалась на диалогах, которые помнила еще с молодости. «Анну Каренину» она перечитывала сто раз и каждый раз удивлялась Анне. И каждый раз гадала, как к ней относился сам Толстой. Вся критика, прочитанная ранее, не казалась убедительной. Александре очень нравилось препарировать книжку, и ей казалось, что Толстой ненавидит Анну. Иначе с чего бы показывать ее, натуру сильную, в таком душевном «неглиже». «Семейная жизнь – во все времена предприятие рискованное, с какой бы любви она ни начиналась, – думала Александра, – и страшно зависеть от другого человека, погрузиться в него, поверить ему. И вообще вопрос: надо ли так жить? Полностью отдавая себя. Леля на это скажет свое однозначное “Нет!”. Степанова подведет базу, приведет аргументы и доводы. И окончательный вывод будет “Да”. А я? Я – не знаю. Мне хорошо жить в том статусе, который есть сегодня. Но что я думаю о старости? Глубокой старости и том самом стакане воды? Ничего не думаю. Вот Колесников подаст стакан воды? Или он будет сначала требовать выполнения всех правил, и при неподчинении я умру от жажды?!»

Архипова уже отбросила книжку и представляла себе жизнь с Колесниковым. Потом она внезапно схватила телефон и набрала номер.

– Сергей, извини, неожиданный вопрос.

– Да, конечно! – отозвался Сергей Мефодьевич.

– Слушай, а как ты относишься к Анне Карениной?

– К книге? Или героине? – Колесников совсем не удивился вопросу. И Архипова подумала: «Наш человек!»

– Героине. С книгой все ясно.

– Отвратительная особа, которая испортила жизнь святому человеку – своему мужу. Покалечила душу сыну и извела Вронского. Я уж не говорю о родственниках, которые оказались запятнанными. Мать Вронского и прочие. Развратная эгоистка.

– Но она же влюбилась? Она не знала любви, ее выдали за человека старше. Там был брак по расчету.

– И что с того? Но он же был, этот брак?!

– То есть ты ее никак не извиняешь? Не оправдываешь?

– Послушай, а что здесь можно оправдать?

Архипова задумалась.

– Страсть, например? Страстная любовь.

– Вот не надо про страсть! Не надо ее вообще! Только одни беды от этой страстной любви! Беды и разные последствия.

Архипова вспомнила про Софью.

– А ты же сам любил. Софью любил страстно.

– Я просто любил. И ты сама знаешь, как это закончилось.

– Никак, потому что ты струсил, – сказала Александра, – не получилось ничего не потому, что это страсть, а потому что ты сбежал от женщины.

Повисло молчание. Архипова спохватилась:

– Я не хотела тебя обидеть.

– Ты сама запуталась. Не важно, какой пример и как у меня все это закончилось. Важно, что я теперь думаю по этому поводу.

– Согласна.

– А я думаю, что человек должен жить спокойно. И любовь должна быть, но и обязательства, и долг, и честь. Знаешь, я избегаю людей, которые думают иначе. Они мои враги. И враги моей семьи. Они могут причинить ей вред.

«Охренеть!» – подумала про себя Архипова.

По сути, трудно было не согласиться, но пафос и враждебность к инакомыслию пугали.

– Слушай, а что это ты вдруг? – спросил Колесников. – От скуки? Надо было тебе купе с тремя попутчиками взять. Не до глупостей было бы.

– Ну какая же это глупость? Я читаю сейчас «Анну Каренину»… вот и решила узнать у тебя.