Мешок с несчастьями

Я еще два раза нырял и проплыл вверх по течению еще метров на сорок. Спрятавшись в тени кустов, я сорвал камышинку и, продул ее на всякий случай. Где-то рядом должен находиться Данила. Если мы договорились плыть вверх по течению, он должен быть где-то недалеко. Я с напряжением вглядывался в водную поверхность, но кроме глупых голов плавающей ниже тройки никого не видел. Неужели Горилла так заехал моему приятелю ботинком, что вырубил его, и он утонул. Я решил подождать еще с полминуты, и если не объявится Данила, поднять крик и шум. И вдруг у себя за спиной услышал змеиный свист. Иногда так гадюка шипит, прежде чем сделать бросок на тебя. Я всмотрелся в поверхность воды. На ней качалась, какая то странная кочка из травы и именно оттуда доносился змеиный свист. Трава на мгновение поднялась, и я увидел голову Данилы. Я решил переместиться еще повыше, к Даниле и нырнул под воду. Проплыв под водой разделяющие нас десять метров я вынырнул у берега в камышах. Рукой я поманил кочку к себе. На воде нельзя разговаривать. Тихо произнесенное слово четко и ясно разносится по поверхности воды на сотни метров. Вытащив свою камышинку, я жестами показал ему, что если наши преследователи приблизятся к нам, мы должны будем на продолжительное время уйти под воду и дышать через нее. Пока остальные как дети радовались воде, Кузьма стоял на берегу и внимательно осматривал прибрежные кусты. А троица, Горилла, Бугай и Фитиль, с упоением смывала с себя целебный навозный бальзам. Первыми забеспокоился трусливый Фитиль.

– Кузьма, Кузьма, – позвал он новоявленного шефа, – смотри ребята с деньгами под водой уже больше десяти минут сидят. Не утопил ли их Горилла? Как бы не пойти нам всем по мокрому делу.

У Кузьмы тоже хватало здравого смысла. Деньги для него не были самоцелью.

– Ты прав Фитиль, если сейчас они покажутся где-нибудь вверх брюхом, откачать их мы еще успеем, а если на дне лежат, все – это или вышка, или пожизненное заключение.

Пугать так человека нельзя. Фитиль как пробка из бутылки выскочил на берег. Зубы у него выбивали красивую чечетку.

– Пропадите вы все пропадом, знать я вас никого не желаю.

Кузьма решил позвать более мощных товарищей. Он подошел к краю воды.

– Бугай! Фитиль идет в милицию.

Почему у Бугая на органы была такая реакция, не знаю, но при одном их упоминании он начинал паниковать.

– Стой, Фитиль, тля, – раздался из воды его грозный голос.

Из воды вылезли Горилла и Бугай. Теперь вся четверка находилась на берегу. Они держали совет. Про Цезаря, сидящего в навозной яме, никто из них и не вспомнил.

– Пацаны утонули, – констатировал нашу смерть Кузьма, – Горилла своим сорок шестым размером ботинок наверно повышибал им все мозги. Они уже больше десяти минут под водой. Деньги утонули вместе с ними. Что будем делать?

– Смываться надо, – первым предложил Фитиль.

– Давайте еще поищем, – сказал Бугай. Он только не уточнил, что имеет в виду, нас или деньги.

– Я могу еще прыгнуть, может быть они всплывут на поверхность, – сказал Горилла.

– Царство им небесное, не повезло, селява, как говорят французы. – вздохнул над нашими с Данилой душами, Бугай.

Итог совещанию подвел Кузьма.

– Поскольку точно мы не знаем, что произошло здесь на воде, то ли утонули мальчишки, то ли утонули лоси, то ли вообще никого не было, мы умываем руки. Вытаскивать из навоза Цезаря я не вижу смысла. Утром его доярки вытащат, жениха такого видного, заодно и отмоют, а до утра посидит на крыше автомобиля, ничего с ним не случится. А нам всем сейчас нужно срочно алиби. Поэтому, до утра мы едем в ресторан и там гужуемся, главное, чтобы нас видело много людей, и могло подтвердить, что когда это случилось, мы сидели в ресторане.

– А как же десятка? – набычившийся Бугай поинтересовался судьбой своего автомобиля.

– В случае, чего скажешь, мол, угнали ее у тебя, – посоветовал напоследок Кузьма. – Идем все к машине.

Искупавшиеся бандиты ломая посадки покинули берег. Мне показалось подозрительным, что Кузьма так быстро их увел, не заострив внимания на деньгах, из-за которых и разгорелся весь этот сыр бор. Данила дернулся было вслед за бандитами вылезать на берег, но я его придержал за руку. И хорошо, что придержал. На берегу скользнула тень, и к самой воде крадущейся походкой спустился Кузьма. Он внимательно оглядел оба берега, но ничего подозрительного не заметил. А берег просматривался метров на триста в обе стороны.

– Ку-ку ребята. Это я, Кузьма. Меня не проведете. Предлагаю, на этот раз поделить честно всю добычу, половина вам, половина мне.

Мы с Данилой сидели в трех метрах от него, накрывшись как сомбреро огромной кочкой из прошлогодней высохшей травы. Кузьма замолчал, дожидаясь ответа. Вдруг жутким голосом закричала выпь. Кузьма вздрогнул и отступил от берега.

– Черт, и правда этот дурак Горилла, кажется, утопил мальцов, посадят ни за что, ни про что, а меня еще обвинят, как главаря, – Кузьма попятился от берега и пошел в одиночку крушить посадки.

– Вот теперь можешь вылезать, – сказал я Даниле. У меня от долгого сидения в воде кожа стала гусиной.

А Данила чего-то замешкался.