Мещанин во писательстве (о сочинениях Н. Старикова)

Даже о таком событии как Ленский расстрел 1912 года с сотнями жертв Стариков вспоминает лишь для того, чтобы виновниками выставить англичан-собственников золотых приисков, заявляя, что «царское самодержавие и Россия имели к этой истории отношение весьма опосредованное» (выделено мной. — Р.В.)[66]. Будто среди акционеров золотодобывающей компании не было российских банкиров, министров, великих князей и матери самого Николая II — императрицы Марии Федоровны[67]. Будто расстреливаемые не были подданными российского императора, будто расстреливали не правительственные войска. Стариков разглагольствует о величии имперской России и в упор не видит, что этот случай как раз показывает позорную зависимость престола (а не революционеров) от иностранного капитала. Если рабочие забастовали против эксплуататоров-англичан, выдвинув сугубо экономические требования, то зачем вмешались российские власти и отдали приказ стрелять? Неужели испугались, что бастующие захватят власть в городишке Бодайбо? Действительно, опасно, оттуда ведь и до Иркутска рукой подать — всего-то тысяча километров. А уж Иркутск, как известно, почти вплотную к Петербургу прилегает, так что, того и гляди, бунтовщики в царские палаты ворвутся… Ерунда. Власти стреляли потому, что нужно было выслужиться перед западными капиталистами, чтобы доказать, что могут создать «выгодные условия для бизнеса». И не кажутся «весьма опосредованными» слова по поводу расстрела, брошенные министром внутренних дел Макаровым в лицо депутатам Думы: «Так было и так будет!»[68]. Видно, что человек близко к сердцу принимал, переживал, очень хотел установить в стране «стабильность». Как и Стариков.

Если бы последний продолжил читать «Краткий курс», то мог бы узнать о росте рабочего и крестьянского движения, о выступлениях в войсках[69]. В 1911 году произошло 113 выступлений крестьян, в 1912-м — 160. В Балтийском и Черноморском флотах весной 1912 года матросы готовили восстание, но оно было раскрыто. 10 черноморцев было казнено, более сотни – отправлено на каторгу. 250 тыс. рабочих крупнейших городов ответили на приговор политическими стачками. А в следующем году своими забастовками рабочие не позволили вынести смертные приговоры морякам-балтийцам, обвиненных в подготовке восстания[70].

Не заметил Стариков и то, что в «Кратком курсе» говорится о популярности среди рабочих большевистской газеты «Правда», основанной в 1912 году[71]. Конечно, авторы «Краткого курса» склонны завышать или подтасовывать сведения о ее популярности, но Стариков-то должен был бы им доверять — Сталин же одобрил. Но и научно обоснованные данные говорят о том же: в 1912 году 531 рабочая группа направила в поддержку «Правды» 624 денежных сбора, в 1913 году было уже 2173 сбора от 1347 групп, а лишь за первое полугодие 1914 года, до закрытия газеты, — 3249 сборов от 2541 группы[72].

Рабочие отправляли «Правде» не только деньги, но и свои корреспонденции. Из них только опубликованных в газете в 1912 году было 5 тыс., в следующем году — 11 тыс., к которым добавилось еще 200 статей от рабочих и 169 корреспонденций от крестьян. Каждая вторая рабочая корреспонденция сообщала о стачках[73]. И после этого Стариков будет утверждать, что партию большевиков не было видно и слышно, что она была не жизнеспособна? Как насчет того, что уже в течение Первой мировой войны большевистские организации существовали в более чем двухстах городах? И жандармам в тот же период пришлось 25 (!) раз громить Московскую партийную организацию. А Петроградская организация, находясь под таким же давлением, тем не менее за полтора военных года (с лета 1915 к началу 1917 года) выросла с 550 до 3000 членов[74]. Численность же всей партии большевиков к началу 1917 года составила примерно 24 тыс. членов (по данным переписи 1922 года), что в три раза превышало численность РСДРП (т.е. вместе с меньшевиками) в начале 1905 года[75]. Нужно подчеркнуть, что 24 тыс. членов, состоявших в партии на начало 1917 года, были зафиксированы в 1922 году. Невероятно, чтобы никто из предреволюционных партийцев не погиб в Гражданской войне. Так что в феврале 1917 года большевиков наверняка было больше, возможно, как раз те 40—45 тыс., о которых говорится в «Кратком курсе»[76]. Эту цифру Стариков тоже странным образом пропустил.