Мещанин во дворянстве. Мнимый больной

АРГАН. Моей жене, твоей мачехе, хотелось, чтобы я отдал тебя и твою сестрицу Луизон в монастырь, она мне твердила об этом беспрестанно.

ТУАНЕТА (в сторону). У голубушки есть на это свои причины.

АРГАН. Она ни за что не хотела соглашаться на этот брак, но я настоял на своем и дал слово.

AНЖЕЛИКА. Ах, батюшка, как я вам благодарна за вашу доброту.

ТУАНЕТА (Аргану). Честное слово, я вас очень за это одобряю: умнее этого вы за всю жизнь ничего не сделали.

АРГАН. Я еще не видел твоего жениха, но мне говорили, что и я буду доволен, и ты тоже.

АНЖЕЛИКА. Конечно, батюшка.

АРГАН. Как! Ты его видела?

АНЖЕЛИКА. Ваше согласие позволяет мне перед вами открыться, я притворяться не стану: шесть дней назад мы случайно познакомились, и предложение, которое вам сделали, есть следствие взаимного влечения, возникшего у нас с первого взгляда.

АРГАН. Мне ничего об этом не говорили, но я очень рад – тем лучше, если дело обстоит таким образом. Говорят, что это статный юноша, хорошо сложенный.

АНЖЕЛИКА. Да, батюшка.

АРГАН. Хорошего роста.

АНЖЕЛИКА. Несомненно.

АРГАН. Приятной наружности.

АНЖЕЛИКА. Разумеется.

АРГАН. У него славное лицо.

АНЖЕЛИКА. Очень славное.

АРГАН. Он человек воспитанный, благородного происхождения.

АНЖЕЛИКА. Вполне.

АРГАН. Очень порядочный.

АНЖЕЛИКА. Другого такого не найдешь в целом свете.

АРГАН. Свободно изъясняется по-гречески и по-латыни.

АНЖЕЛИКА. Вот этого я не знаю.

АРГАН. И через несколько дней получит докторский диплом.

АНЖЕЛИКА. Он, батюшка?

АРГАН. Да. Разве он не говорил тебе?

АНЖЕЛИКА. Право, нет. А кто вам сказал?

АРГАН. Господин Пургон.

АНЖЕЛИКА. Разве господин Пургон знает его?

АРГАН. Вот еще новости! Как же он может не знать его, раз молодой человек его племянник?

АНЖЕЛИКА. Клеант – племянник господина Пургона?

АРГАН. Какой Клеант? Мы говорим о том, кого тебе сватают.

АНЖЕЛИКА. Ну да!

АРГАН. Так вот, это племянник господина Пургона, сын его шурина доктора Диафуаруса, и зовут его Тома́ Диафуарус, а вовсе не Клеант. Мы порешили насчет этого брака сегодня утром: господин Пургон, господин Флеран и я, а завтра отец приведет ко мне моего будущего зятя… Что такое? Ты, кажется, изумлена?

АНЖЕЛИКА. Да, батюшка. Я думала, вы говорите об одном человеке, а оказалось, это совсем другой.

ТУАНЕТА. Как, сударь! Неужели вам могла прийти в голову такая нелепость? Неужели при вашем богатстве вы отдадите дочь за какого-то лекаря?

АРГАН. Отдам. А ты что вмешиваешься не в свое дело, бесстыдница, мерзавка?

ТУАНЕТА. Потише, потише! Вы прежде всего начинаете ругаться. Неужели нельзя разговаривать спокойно? Давайте все обсудим хладнокровно. Скажите на милость, почему вы склоняетесь на этот брак?

АРГАН. Потому что я, чувствуя себя больным и немощным, хочу, чтобы мой зять и его родня были докторами, чтобы они мне помогали, чтобы источники лекарств, которые мне нужны, необходимые мне консультации и назначения врачей находились в лоне моей семьи.

ТУАНЕТА. Вот так причина! И до чего же приятно, когда люди так спокойно обмениваются мнениями! Но, сударь, положа руку на сердце, разве вы в самом деле больны?

АРГАН. Как, негодяйка! Ты еще спрашиваешь, болен ли я, бессовестная?

ТУАНЕТА. Ну, хорошо, сударь, вы больны, не будем об этом спорить. Да, вы больны, я согласна, и даже серьезнее, чем вы думаете, – это правда. Но дочка-то ваша должна выйти замуж не для вас, а для себя, и она-то ведь не больна, так зачем же ей врач?

АРГАН. Врач нужен мне, а каждая послушная дочь должна быть счастлива, что выходит замуж за человека, который может быть полезен ее отцу.

ТУАНЕТА. По чести, сударь, хотите, я вам дам дружеский совет?

АРГАН. Какой такой совет?

ТУАНЕТА. Забудьте об этом браке.

АРГАН. Почему?

ТУАНЕТА. Потому что ваша дочь ни за что на него не согласится.

АРГАН. Ни за что не согласится?

ТУАНЕТА. Да.

АРГАН. Моя дочь?

ТУАНЕТА. Да, ваша дочь. Она скажет вам, что ей нет дела до господина Диафуаруса, ни до его сына Тома Диафуаруса, ни до всех Диафуа-русов на свете.

АРГАН. Но мне-то есть до них дело, не говоря уже о том, что этот брак очень даже выгоден. У господина Диафуаруса есть только один сын, его единственный наследник. Кроме того, господин Пургон, у которого нет ни жены, ни детей, отдает ему по случаю этого брака все свое состояние, а у господина Пургона добрых восемь тысяч ливров дохода.

ТУАНЕТА. Верно, он много людей уморил, если так разбогател.

АРГАН. Восемь тысяч ливров дохода – это уже кое-что, не считая состояния его отца.

ТУАНЕТА. Сударь, все это прекрасно, но вернемся к нашему разговору. Между нами говоря, я советую вам приискать дочери другого мужа: она господину Диафуарусу не пара.

АРГАН. А я хочу, чтобы она за него вышла!

ТУАНЕТА. Ай, да перестаньте говорить такие вещи!

АРГАН. Как! Чтобы я перестал говорить?

ТУАНЕТА. Ну да!

АРГАН. А почему мне нельзя это говорить?

ТУАНЕТА. Скажут, что вы не думаете о том, что говорите.

АРГАН. Пусть говорят, что хотят, а я скажу, что желаю, чтобы она поступила так, как я обещал.

ТУАНЕТА. А я уверена, что она этого не сделает.

АРГАН. Я ее заставлю.

ТУАНЕТА. А я вам говорю, что она этого не сделает.