Мещане

- Это муж ваш, конечно? - проговорил Бегушев и взглянул мельком на свою шляпу, как бы затем, чтобы взять ее и убраться восвояси.

- Не думаю!.. Скорей, это доктор; муж уехал к нашему адвокату и не скоро вернется, - отвечала Домна Осиповна.

Приехал в самом деле доктор Перехватов. От потери восьми тысяч в банке "Бескорыстная деятельность" он несколько утратил свежесть своего превосходного румянца.

Войдя в кабинет, Перехватов первоначально поклонился почтительно Бегушеву, а потом отнесся к самой хозяйке.

- Как сегодня ваше здоровье? - говорил он, беря ее за руку и, по обыкновению, щупая пульс. - Сегодня поспокойнее!.. Гораздо поспокойнее!..

- Разве вы были больны? - спросил Бегушев Домну Осиповну.

- Так, не особенно, - отвечала та.

- Какое не особенно, - обличил ее доктор, - я десять лет практикую, а таких истерик не встречал!

- Они у меня часто бывают, - объяснила Домна Осиповна.

- Не верю... - возразил доктор, - если бы они у вас в такой степени часто повторялись, вы давно бы с ума сошли!

- Фантазия какая! С ума сошла! - произнесла Домна Осиповна.

Бегушев внимательно прислушивался к этому разговору. Ему странным казалось, что Домна Осиповна не прислала ему сказать, что она больна. "И отчего с ней могла случиться такая сильная истерика?.. Уж не произошло ли у ней что-нибудь неприятное с мужем?" - пришло ему в голову.

- Когда же вы именно захворали? - спросил он ее.

- Вчера только! - отвечала Домна Осиповна и постаралась весело улыбнуться.

Бегушев не ошибался в своем предположении: у Домны Осиповны действительно была неприятность с мужем! Дело в том, что Олухову его Глаша своей выпивкой, от которой она и дурнела с каждым днем, все более и более делалась противна, а вместе с тем, видя, что Домна Осиповна к нему добра, ласкова, и при этом узнав от людей, что она находится с Бегушевым вовсе не в идеальных отношениях, он начал завидовать тому и мало-помалу снова влюбляться в свою жену. Домна Осиповна, еще до поездки его в Сибирь, видела, что он все как-то ласкался к ней, целовал без всякого повода ее руки; тогда это не смущало ее; она даже была отчасти довольна такого рода его вниманием, рассчитывая через то сохранить на него более сильное влияние.

Возвратясь же из Сибири и сделавшись обладателем пяти миллионов, Олухов, несмотря на ничтожность своего характера, уверовал, однако, в одно: что когда у него денег много, так он может командовать людьми как хочет! Первоначальное и главное его намерение было заставить Домну Осиповну бросить Бегушева, которого Олухов начал считать единственным разрушителем его семейного счастья.

В первый день приезда мужа Домна Осиповна успела только заметить, что он был сверх обыкновения важен и гораздо солиднее, чем прежде, держал себя, чему она и порадовалась; но на другой день Олухов приехал домой к обеду после завтрака в "Славянском Базаре" и был сильно выпивши. Усевшись с прежнею важностью за стол, он прямо объявил Домне Осиповне, что желает с ней жить, как муж с женой.

- Будет уж, - присовокупил Олухов, - довольно подурачились и вы и я.

Слова эти, точно стрелы, пропитанные ядом, пронзили все существо Домны Осиповны. Олухов ей был противен до омерзения.

- Нет, это невозможно... - произнесла она тихо, и перед ней мелькнули пятьсот тысяч, которые Домна Осиповна, впрочем, надеялась получить от мужа и через суд, если бы он не стал их отдавать; а из прочего его состояния ей ничего не надо было, - так, по крайней мере, она думала в настоящую минуту.

Озадаченный ответом жены, Олухов, в свою очередь, побледнел: самодур-дед в нем отчасти жил еще!

- В таком случае я увезу вас с собою в Сибирь: нам там надобно быть у наших дел!.. - проговорил он с дрожащими губами.

- Я не поеду с вами! - возразила ему твердо Домна Осиповна. - У меня есть от вас бумага, по которой я могу жить, где хочу.

- Я бумагу эту уничтожу! - воскликнул Олухов и ударил кулаком по столу.

- А когда вы так, - начала Домна Осиповна (она с своими раздувшимися ноздрями и горящими глазами была в гневе пострашней мужа), - то убирайтесь совсем от меня!.. Дом мой!.. Заплатите мне пятьсот тысяч и ни ногой ко мне!

- Пятисот копеек вы от меня не получите!.. - кричал Олухов и, встав из-за стола, ушел к себе вниз.

После этого разговора с Домной Осиповной и сделался припадок истерики.

Олухов между тем, выспавшись, почувствовал робость в отношении жены, очень хорошо сознавая, что без ее участия в делах ему одному ничего не сделать. Придя к ней вечером, как только с ней кончилась истерика и она, совершенно еще ослабевшая, лежала в постели, он стал просить у ней прощения. На это ему Домна Осиповна сказала:

- Оставь меня совершенно на свободе и слушайся только, что я тебе буду советовать.

Олухов на все согласился и уехал в "Эрмитаж", чтобы хоть там рассеяться после сибирской скуки.