Мерзкий старикашка (СИ)

— Скромничают в еде? Удивительная новость. Я там флаги аж трех князей углядел, двое в нашем монастыре уже бывали, так скажу тебе, рядом с ними наш брат-хранитель сущий худышка. — я тоже опробовал кашу, и пришел к выводу, что брат-кормилец в очередной раз лицом в грязь не ударил.

— А ты фто, ф гефальфике рафбифаефся? — с набитым ртом спросил послушник.

— Не чавкай. — погрозил я ему пальцем.

Он спешно проглотил кашу.

— Так разбираешься? А откуда?

— Да в чем монахи только не разбираются… — пробормотал я, и засунул в рот ложку.

— Ну, половина-то точно ее не знает. Видят знамя, значит князь. А кто, откуда — Солнце-весть. — поделился наблюдением мальчик. — Им и не важно.

— Я же говорю, двое тут уже побывали. А память у меня хорошая. — не тянуло меня что-то обсуждать эту тему.

Не объяснять же ему, что я все княжеские штандарты до сих пор наизусть помню.

— Знаю я, когда у тебя память хорошая. — хихикнул Тумил. — Прям интересно, чего ж это они тебе такого сделали?

— Хорошего — ничего. — отрезал я. — А ты с чего решил-то, что они не богомольцы? Сам придумал, или уже болтают о чем?

— Ну так ты же сам говорил, что они не молиться едут. — он пожал плечами и закинул в себя еще ложку.

— Ну, во-первых, мало ли чего я там говорил…

Парень начал усиленно работать челюстями, наконец сглотнул, и укоризненно поглядел на меня.

— Ты меня, может, глупым считаешь, но это не так. Они же при развернутых знаменах ехали, только что в рог не трубили, о своем прибытии извещая. На богомолье не ездят так… — он помедлил секунду, подбирая подходящее слово. — Так горделиво.

— И как только сюда не ездят… — я хмыкнул, припомнив парочку "явлений". — Но, таки когда ж ты, неслух, канон выучишь-то? На принесение благодарственной жертвы вполне допускается.

— Ну вот, опять осрамился… — пригорюнился мальчик. — Этак я никогда иноком не стану.

— А ты что, так торопишься? — удивился я. — Нешто решил пораньше начать, да в примасы податься?

— А что такого? — буркнул Тумил. — Он сын простого мельника, читать только и выучился, когда монахом стал. Я хуже что ли?

— Не хуже, конечно. Строго наоборот. — вздохнул я. — А в начальнички обычно всякая сволочь выбивается. Ну или нужен к этому делу талант.

— А у меня его прям и нет? — надулся паренек.

— Я-то почем знаю? Если глянуть на происхождение, так по всему выходит, что должен иметься.

— Ты правда так думаешь, брат Прашнартра? — разулыбался паренек. — Думаешь, мне уже можно стать монахом?

— Ну… — я задумался ненадолго, попутно отправив в рот кусочек жареного карпа. — Книгу Деяний Троих ты хорошо знаешь, Слово тоже… На уровне, да, вполне на уровне. Служение Небесной Дюжине разумеется, горец все же, а не равнинный житель, а всех прочих мелких богов и духов…

Я махнул рукой.

— Да их всех никто не знает. Можешь, в принципе, только для того чтобы в Совет Благих попасть, тебе надо поближе к Круврашпури держаться, у нас в монастыре все карьеры, окромя брата-кормильца, через строгое знание канонов делаются.

— Значит, ты скажешь брату-хранителю Реликвии, что я уже готов принять монашество?

От неожиданности я аж поперхнулся.

— Я-то тут при чем?!!

— Ну как же? — спокойным, и где-то даже менторским тоном (и у кого ж это он научился, засранец мелкий?) ответил Тумил. — Каждому послушнику, кроме обязательных занятий по два часа в день, назначается наставник из братии, дабы подготавливал его к будущему служению. Меня вот определили к тебе, и когда я, по мнению своего наставника…

Парень показушно-смиренно потупился.

— …достигну необходимого просветления, он сможет меня рекомендовать хранителю Реликвии и настоятелю для принятия сана. Если пожелает.

Черт возьми, в пору гордиться достижениями — оригинальному Лисапету послушника за все годы в монастыре ни разу не доверяли.

— Очень поучительно. — прокомментировал я. — И, неожиданно, что главное. Мне о том, что я у тебя в наставниках хожу, никто сообщить не удосужился как-то.

— Ну-у-у-у… Вероятно брат Круврашпури забыл это сделать. — мелкий придал своей физиономии ангельское выражение, возвел очи горе, а затем полным благочестия голоском добавил. — В непрестанных молитвах часто упускает он подобные мелочи.

Я усмехнулся. Потом фыркнул. А потом мы оба в голос заржали.

— Не иначе на пару с Трундналини молились. — сказал я, утирая слезы от хохота. — И давно ты знаешь, что я у тебя в наставниках, да молчишь?

— Вот поверишь ли, брат Прашнартра, часа два всего как. — Тумил с самым серьезным видом приложил руку к сердцу. — Брат-хранитель меня перед ужином как раз и просветил на сей счет. Спросил, не будешь ли ты меня завтра в иноки рекомендовать. Там же церемония целая, я слыхал.

— Церемония, да… Завтра, значит? — эва, торопятся князья, выходит.

— Ага. — кивнул паренек. — Ну так как?

Я усмехнулся.

— Поздно уже. Утро вечера мудренее. А завтра, оно завтра и будет. Иди отдыхать и не переживай ни о чем.

— Ну и ладно, ну и пойду. — насупился мальчик, собрал посуду и вышел вон.