Мерзкая плоть

– Может быть, они по внутреннему убранству, – сказала миссис Блауз, – а не то из благотворительных учреждений.

– Те, что из благотворительных учреждений, миссис Блауз, – те идут заодно с гувернантками. Не вижу смысла множить общественные различия до бесконечности. А те, что по внутреннему убранству, – те либо гости, либо рабочие.

После дальнейших дебатов решили приравнять ангелов к сиделкам, и такая резолюция была принята. Только второй лакей остался при своем мнении, что ангелы – просто-напросто «молодые особы, и притом очень приятные», поскольку сиделкам, за редкими исключениями, безнаказанно не подмигнешь, ангелам же – пожалуйста.)

– Нам вот что хотелось бы знать, – сказала Святая Тревога, – как ты, Непорочность, вообще могла подружиться с миссис Пэнраст.

– Да, да, – подхватили ангелы. – Это совсем на тебя не похоже, кататься в машине с женщиной. – И они угрожающе распушили перья.

– Надо ей устроить допрос с пристрастием, – сказала Кротость, хищно облизываясь.

(У ангелов была принята некая система самосуда, которая начиналась с намеков, переходила к перекрестному допросу, затем к щипкам и шлепкам и заканчивалась обычно слезами и поцелуями.)

При виде обращенных к ней злобных, увенчанных нимбами лиц Непорочность сбавила тон.

– Что вы все на меня накинулись? – сказала она жалобно. – Почему я не могу покататься со знакомой?

– Хороша знакомая, – сказала Святая Тревога. – Ты ее сегодня в первый раз видела. – И она больно ущипнула Непорочность повыше локтя.

– Ой! – вскрикнула та. – Ой, не надо… свинья. Тут они все принялись ее щипать, но места выбирали с точным расчетом, чтобы не смять ее крылья и нимб, поскольку это не было оргией. (В своих спальнях они иногда давали себе волю, но не здесь же, не в классной у леди Метроленд, да еще перед серьезной премьерой!)

– Ой, – стонала Непорочность. – Ой, ой, ой, не надо… свиньи, гады, сволочи… ну хорошо, я скажу, я думала, что она мужчина.

– Что она – мужчина? Чушь какую-то мелешь.

– Она и с виду похожа на мужчину и… и ведет себя так. Она сидела за столиком в кафе. Без шляпы, а юбки не было видно… ой… не могу я рассказывать, когда вы щиплетесь… и она мне улыбнулась… ну, а я подошла и попила с ней чаю, а она говорит, не хочу ли я с ней покататься на машине, ну, я согласилась… Ой… лучше бы не соглашалась.

– А что она говорила в машине?

– Не помню… ничего особенного.

– А все-таки? Нет, ты скажи. Если скажешь, никогда больше не будем тебя щипать. Скажи мне на ушко, Непорочность, ты извини, если я тебе сделала больно. Сейчас же скажи, а то хуже будет.

– Да не могу я. Говорю вам, не помню.

– Ну-ка, девочки, подбавьте ей.

– Ой, ой, перестаньте. Сейчас скажу. Они сдвинули головы и были так увлечены ее рассказом, что не заметили, как вошла миссис Оранг.

– Опять грызня, – прогремел грозный голос. – Девочки, мне за вас очень стыдно.

Миссис Оранг была великолепна в вечернем платье из толстой золотой парчи с вышитыми по нему библейскими текстами.

– Мне за вас очень стыдно, – повторила миссис Оранг. – И опять вы довели Непорочность до слез, перед самым представлением. Если уж вам обязательно надо к кому-то цепляться, так зачем именно к ней? Пора бы уж вам знать, что, когда она плачет, у нее краснеет нос. Как, по-вашему, хорошо я буду выглядеть, когда займу свое место перед толпой ангелов с красными носами? Но куда там, вы только и думаете, что о собственных удовольствиях. Шлюхи. – Последнее слово она произнесла с такой экспрессией, что ангелы задрожали. – Не будет вам сегодня шампанского, ясно? И если хоть раз собьетесь, всем закачу хорошую порку, ясно? Ну, пошли, и ради всего святого, Непорочность, приведи в порядок свой нос. А то посмотрят на тебя и решат, чего доброго, что у нас собрание по борьбе с пьянством.

На первом этаже, куда безутешные ангелы спустились двумя минутами позже, все было блеск и великолепие. У подножия лестницы Марго Метроленд с каждой из них здоровалась за руку, тут же оценивая ее опытным глазом.

– Вам что-то невесело, дорогая, – успела она шепнуть Непорочности, пока вела их через весь бальный зал к отгороженной орхидеями эстраде. – Если у вас есть желание переменить обстановку, скажите мне в конце вечера, я могу предложить вам работу в Южной Америке. Я не шучу.

– Ой, большое спасибо, – сказала Непорочность. – Но как же я могу уйти от миссис Оранг?

– Ну, вы это обдумайте, крошка. Такой хорошенькой девушке, как вы, грех тратить жизнь на пение гимнов. И вон той девушке, рыженькой, тоже передайте, что я, вероятно, смогу найти ей место.

– Кому? Кротости? Вы от нее держитесь подальше. Она черт в юбке.

– Что ж, некоторым мужчинам такое по вкусу, но чтобы баламутить других девушек – это мне не нужно.

– А она уж так баламутит, что будьте покойны. Вот, видите, какой синяк?

– Бедняжка!

Марго Метроленд и миссис Оранг поднялись вместе с ангелами по ступенькам между орхидеями и расставили девушек в глубине эстрады, лицом к залу. Непорочность оказалась рядом со Святой Тревогой.