Мерзавец

Сложно было с прислугой. Я – как трезвомыслящий и не витающий в облаках человек – не доверяю никому. Но кто-то же должен убирать в моём доме, я с детства привык к чистоте, к чистоте настоящей, такой, что бы ни пылинки, как в стерильной комнате! Пусть хоть языком лижет, мой дом и пыль – понятия несовместимые! Где искать прислугу? Нанять трудолюбивую китаянку? А если она будет с кем-то обсуждать меня на китайском языке? Я же ничего не пойму, не доверять же записи прослушки посторонним! Нужна была местная жительница, желательно, в возрасте – чтобы не искала другое место и не имела бы тысячи знакомых. Мне не оставалось иного выхода, как обратиться в бюро по найму прислуги, где я с грустным лицом объяснял, что у меня слабая иммунная система, и из-за этого мне нужна очень старательная прислуга, желательно не молодая и так далее. И они мне нашли женщину лет пятидесяти, одинокую, безо всякого образования, которой я был совершенно безразличен. Для меня это важно, ибо я знаю, что предают друзья и близкие, а от того, кому ты безразличен, сюрпризов не будет. Я сразу же подарил ей водонепроницаемые и противоударные электронные часы, чем весьма изумил её. Я убедил её, что часы эти мне достались бесплатно, и мне совершенно не сложно подарить их. Жалко, когда красивые часы лежат дома без дела, мне их дарить некому. И она согласилась, и с тех пор постоянно носит их. У меня были опасения – как бы она не передарила их кому-то, поэтому я выгравировал на часах дарственную надпись. Часы с трогательной надписью никому не передашь. И вот я уже три года слежу за её разговорами. В разговорах она обо мне упоминает редко, а если и упоминает, то с жалостью, какую испытывают сердобольные старушки к больным людям. Она также мне готовит, но это совсем не сложно. У меня авгезия – утрата вкусовых ощущений. Мне всё равно, что я ем, лишь бы еда была съедобной. Помню, мама смеялась, когда выяснилось, что я не ощущаю вкуса – твоя жена счастлива будет. А когда выяснилось, что никогда не женюсь, так как болезнь убила во мне то, что превращает мальчика в мужчину, мама смеяться перестала. Но если в одном месте убывает, то в другом прибавляется. Я не ощущаю вкуса еды, зато у меня хорошее зрение.

– Как вы проверяете надёжность защиты?

– Пытаюсь взломать. После того, как выполнена проверка, как установлено всё необходимое оборудование, пытаюсь взломать защиту.

– Разве вы этого не делаете по ходу установки защитного оборудования?

Босс этой фирмы умом не блещет. В бизнесе – я допускаю – он разбирается, а во всём остальном – круглый ноль. Это бывает, и гораздо чаще, чем люди думают.

– Технологии изготовления ключей и отмычек не совпадают. В моей фирме есть специальное подразделение, которое проверяет выполненную работу разными методами, в том числе и методом контролируемого взлома.

Конечно, я умалчиваю, что это подразделение – всего два человека. Такие фирмы, как моя, ничего не должны афишировать. Поэтому и офис в моём доме. И налоговая инспекция ко мне относится очень осторожно, с нежностью, со снисхождением, с мягкостью – как и положено относиться к инвалиду.

Босс с любопытством смотрит на меня.

– Вы можете взломать мой лэптоп?

Я смотрю на него с удивлением. На столе лежит обычный лэптоп, «Леново», экран не закрыт, видна открытая таблица, созданная программой «Эксель».

– Что вы имеете ввиду? Подключиться по сети к вашему лэптопу? Снять информацию с него? Вычислить пароль входа?

Босс не ожидал моего вопроса. Он задумывается на секунду и объявляет:

– Например, пароль.

Я киваю. Нелепая просьба, но ради демонстрации их убожества готов. Достаю из папки небольшую коробочку и кладу её на стол. Босс и его помощник внимательно наблюдают за мной.

– Сделайте три рестарта, – прошу я. И демонстративно отворачиваюсь от компьютера.

Смехотворное задание. Абсолютное большинство не слышат, какие звуки издают клавиши, когда человек нажимает на них. Полагают нажатия бесшумными. Но на самом деле, клавиши звучат. Каждая по-своему. Прибор, который я положил на стол, запишет эти звуки.

Босс послушно делает то, что я просил его. Затем подвигает лэптоп ко мне. Но я его останавливаю, и прошу дать другой в лэптоп, безразлично какой, мне нужно подключить коробочку мою через «ю-эс-би». Он соглашается и мне приносят другой лэптоп. Я запускаю программу с моего детектора и сравниваю с теми звуками, которые слышал. Я слышал нажатия и сосчитал – имя пользователя было в семь символов, пароль – в восемь. Минуту я анализирую оцифрованную запись, затем раскрываю простейший редактор и записываю четыре варианта, близких друг к другу. Два символа распознавались плохо.

– Один из этих. Если бы мне удалось оставить этот детектор возле компьютера на час, например, под столом, то узнал бы не только пароль.

Босс смотрит на экран, потом на меня, и снова на экран и издаёт звук, не то восхищения, ни то удивления.

– И что вы теперь можете?

– Всё. Если я оставлю этот прибор здесь, – я показываю на детектор, – то завтра, то буду знать всё о вашей компьютерной сети.

Я немного блефую. Но им об этом знать незачем.