Мерзавец

– На одном из Андаманских островов живёт такой народ – сентинельцы. Малюсенький народец, всего несколько сот человек, знаменитых лишь тем, что они не уже много веков не хотят идти на контакты с окружающим их миром. Просто убивают тех, кто пытается высадиться на их остров. Убивают самыми примитивными копьями и стрелами, ибо иного эти дикари не знают. Но учёные очень любопытны, и обладают тем, что выходит за рамки воображения дикарей. Так что лет сто назад учёные похитили с острова одного дикаря. Привезли его в Индию – в ближайший город – чтобы изучить добычу и обогатить науку новыми знаниями. Не получилось. Дикарь умер. От инфекции. Никто специально его никакими болезнями не заражал. Просто те микробы, которые живут в наших телах, которые мы свободно и безболезненно переносим, оказались смертельными для тех, кто веками жил в глубокой изоляции. Микробиологическая флора замкнутого на острове поселения за эти века настолько разошлась с микробиологической флорой окружающего мира, что стали несовместимыми. Ныне на остров людям высаживаться запрещено, пространство вокруг острова объявлено закрытой зоной, которую охраняет катер индийских военно-морских сил. Учёным разрешают использовать только дистанционные методы наблюдения. Специалисты бояться, что попадание наших микробов на остров убьёт оставшихся синтенельцев. И это на одной планете, и те и другие – классические Хомо Сапиенс. Надеюсь, всё понятно? Или напомнить, что случилось с марсианами в романе Герберта Уэллса?

Гусь долго смотрел на меня. Возможно, пытался вспомнить этот роман. Скорее всего, он его не читал и не знает, что ещё сто лет назад Уэллс понял, что земные бактерии способны убить любого чужака. Это люди могут рассуждать о гуманизме, а в мире бактерий безотказно работает основной принцип природы – убей чужака, или он убьёт тебя.

– Ваш скептицизм – показной. И вы не ощущаете нависшей над вами угрозы. И у вас нет много выхода, как начать сотрудничать с нами, – медленно, отчётливо выговаривая каждое слово, сказал он.

– Я всегда найду выход. Например, пойти к мистеру Неготтари и рассказать ему о нашей беседе. Я догадываюсь, он – скорее всего – предложить мне подыграть вам. Почему бы мне так не сделать?

Гусь вспыхнул.

– Вы бы книжки исторические почитали, как кончают двойные агенты!

– Читал. Кончают по-разному. Некоторые добиваются колоссального успеха. Но я спрашивал не о том. Что – по-вашему – должно удержать меня от того, чтобы поделиться с Боссом интересным рассказом про марсиан?

Гусь негодовал. Я видел, как он напрягся, дыхание его стало неровным. Он проговаривал – про себя ругательства и проклятия, и ему требовалось немало усилий, чтобы сдержаться. Вот тебе и офицер службы национальной безопасности. Где его стальные нервы и каменная выдержка? Наконец, он сказал:

– Вас должно удержать чувство долга перед отечеством и людьми. С вами разговаривает человек, поставленный на стражу интересов общества. И, кроме того, вас должно удерживать чувство опасности. Мы вас от них защитить можем, а они от нас – нет.

Он резко встал, сделал показной театральный кивок головой на прощание – так прощались офицеры прошлого века в исторических фильмах, и быстро вышел.