И потом… Неприятный разговор с послом, угроза перехода на военное положение. Нет, сейчас нужны не скупые строки сводок, с которыми мэр уже ознакомился. Нужна правда. То, что произошло на самом деле. Что видели эти двое. И что так потрясло закаленных воздушных асов. Вот ради чего Виктор Черенков с благожелательнейшей улыбкой терпел жесткий край стола, впечатавшийся в задницу.
— Я слушаю вас, майор. Что случилось?
Рыжков заговорил после секундной паузы. Спокойным, уверенным голосом. Уверенным, если бы не эта едва заметная заминка:
— Гарнизон восьмого блок-поста погиб.
— Как именно?
— Не могу знать. Мы прилетели позже.
— Дальше?
— Между «восьмеркой» и Северной границей Периметра мы обнаружили противника.
— И?
— Противник уничтожен.
Пока негусто. Всего лишь озвученная сводка.
— У вас есть, что добавить, капитан?
— Никак нет. — Опять эта задержка с ответом. Не похоже на хваленную реакцию милвзводовских пилотов.
— Какова была численность уничтоженной вами группы, майор?
О, теперь пауза затянулась уже на целых две секунды!
— Один…
— Один что?
— Один человек.
На то, чтобы осмыслить услышанное, мэру потребовалось больше двух секунд.
— Майор, вы плохой стрелок? — наконец осторожно спросил он.
— Имею высший балл по наземной и воздушной стрельбе из всех видов оружия.
В ответе офицера — ни капли гордости или бахвальства. Только констатация факта.
— Вы, капитан?
— Высший балл по наземной и воздушной стрельбе из всех видов оружия, — эхом отозвался Илюшин.
— И чтобы поразить одиночную мишень вам потребовалось палить очередями из пулемета Тверского?
— Так точно.
— А потом открыть огонь из бортового автоматического гранатомета…
— Так точно.
— … который используется для уничтожения укрытий и групповых целей?
— Так точно.
Взгляд — вдаль, куда-то за бронированное окно. Лица — непробиваемы. Вот почему Виктор Викторович не любил общаться с вымуштрованными милвзводовцами: вояки четко и ясно ответят старшему по званию на любые четко и ясно поставленные вопросы. Но не более того. А как быть, если не знаешь толком, о чем спрашивать?
На мэра смотрели две пары невидящих глаз. И в глазах этих — стеклянная тупая упертость. Да уж, ситуация…
На помощь пришла услужливая память.
Картина из недавнего прошлого. Секретарша — кажется, это была не Ирочка, а ее тоже довольно приятная сменщица, — протягивает на подпись стопку бумаг. Виктор Черенков лениво листает документы. А там, среди прочих — запрос начальника муниципального Комитета имущества и оборонительных укреплений. Запрос на досрочное предоставление в пределах Периметра двухкомнатной служебной квартиры майору воздушной разведки Рыжкову в связи с рождением ребенка. Вроде бы, сына. Да, точно, речь шла о мальчике — Андрее или Александре. Виктор Викторович подписал прошение привычным «Не возражаю». И еще подумал тогда, что хороших пилотов нужно хорошо одаривать. Хотя бы изредка.
Что ж, майор, пришла пора расплачиваться за уютное семейное гнездышко. Вспомнить бы еще, как вас величать по батюшке. На запросе из Комитета имущества стояли инициалы Рыжкова — В.Е. и в скобках — расшифровка. Владимир… Владимир Евгеньевич, кажется.
— Владимир Евгеньевич, ваш экипаж прекрасно поработал, — мэр встал со стола.
Пилоты тоже подскочили. Разом. Выдрессированные ребята… Вытянулись в струнку. Переглянулись. Ага, проняло? Ни разу, ни при каких обстоятельствах Глава Ростовска не обращался к подчиненным по имени-отчеству. До сих пор такой чести удостаивался разве что федеральный посол. Как равный по званию-должности…
— Все правильно, — кивнул Черенков. — Когда к Периметру приближаются нарушители — хоть сто, хоть десять, хоть один-единственный орг, глупо экономить боеприпасы. Главное не допустить прецедента. Главное — предотвратить нападение на Периметр, сколь бы минимальной не казалась угроза. Вы не допустили. Вы предотвратили. Вы справились. Ждите повышения.
Внешне ничего не изменилось. Почти. Но этого «почти» цепкому взгляду Черенкова хватило, чтобы понять: экипаж вертушки — в шоке. Неожиданное поощрение за сомнительный успех на стрельбах по одиночной мишени окончательно добило вертолетчиков.
— Кстати, как здоровье вашего малыша, Владимир Евгеньевич? — заботливо осведомился мэр.
— Спасибо, все хорошо, — в голосе майора чуть прибавилось хрипотцы. Так, самую малость…
— Мальчик уже освоился в новой квартире?
— Так точно.
— Кажется, ваши окна выходят как раз на Северную границу Периметра.
— Так точно.
— Значит, сын мог слышал и даже видеть, как отец расправляется с подонком. Прекрасный воспитательный момент.
Лицо майора по-прежнему не выражало ничего. Вот только дрогнувшие желваки, вот только сморгнувшие ресницы…
Намек мэра понят правильно. Семьи милвзводовцев селили под укреплениями Периметра не случайно. Солдаты и офицеры всегда должны помнить, что в случае падения оборонительной линии первыми пострадают их близкие. И чем ответственнее пост занимал сотрудник милвзвода, тем ближе к опасной границе располагалось его жилье. Окна служебных квартир пилотов воздушной разведки и поддержки буквально упирались в стены Периметра.
— Можете идти, — улыбнулся мэр.