Мертвый лес

Лаура обернулась так резко, что еще немного, и свернула бы себе шею. Но если она и удивилась, увидев Кати, это никак не отразилось на ее лице. Самое большее — она пару раз моргнула, медленно, как если бы это требовало усилий.

— А… Это ты. — В ее голосе не прозвучало ни радости, ни разочарования, одна только констатация факта.

— Да, это я, — ответила Кати просто потому, что должна была что-то сказать.

— Ага…

Все так же медленно, так что Кати даже подумала, не накачали ли ее какими-то лекарствами, Лаура поднялась и села на кровати, поджав колени к груди.

— Марта… И долго ты будешь здесь торчать?

— Ой! Конечно, конечно, — засуетилась медсестра. — Простите, девочки, я же понимаю, что вам нужно пошушукаться.

Она подмигнула Кати и заторопилась к выходу с таким видом, будто вдруг вспомнила, что забыла выключить утюг. Честно говоря, Кати предпочла бы, чтобы она не уходила, перспектива остаться с Лаурой наедине ее совсем не обрадовала.

Они молчали до тех пор, пока шаги суетливой медсестры не стихли в коридоре. Только после этого Лаура заговорила.

— Я знала, что ты придешь, — сказала она, и в ее голосе Кати послышалось самодовольство. — Даже не сомневалась.

Лаура захихикала, и Кати судорожно сглотнула. Сразу вспомнилось и то, как она пряталась под мостом, и то, что случилось позже, в школьном туалете.

— Я… — Кати запнулась, не представляя, о чем можно вести беседу. — Твой отец сказал, что ты плохо себя чувствуешь, вот я и…

— Папашка? — перебила ее Лаура. — Ни хрена он не знает и ни хрена не понимает, а все лезет. Нет. Ты пришла потому, что так надо.

— В смысле?

— Один наш общий приятель обещал мне, что ты придешь.

— Общий приятель? — еще больше удивилась Кати. — Кто?

Первым делом она подумала о Салазаре, в конце концов, он же был лечащим врачом Лауры или кем-то вроде того. Но Кати откуда-то знала, речь идет вовсе не о коротышке-докторе.

— Ну как же… Поиграем в угадайку? У него зеленая кожа, перепонки на пальцах и огромный рот, в котором много-много острых зубов. А зовут его…

— Хенрих Зеленые Зубы?! — не сдержалась Кати.

Губы Лауры растянулись в ухмылке.

— Бинго, рыжая, в яблочко.

Кати показалось, что стены больничной палаты начали вращаться, а деревья за окном пустились в пляс. Хенрих? Принц тысячи ракушек? Но откуда Лаура… Она сказала «общий приятель»?

Очевидно, ее растерянность Лауру позабавила — ухмылка стала еще шире.

— Я запомнила, что ты там лопотала тогда в туалете, очень хорошо запомнила. Хенрих Зеленые Зубы, ты обещал мне помочь — так ведь? Мне он, конечно, ничего не обещал, но я все равно попробовала. Позвала его у унитаза. И знаешь что? Он пришел. Твой лягушачий принц пришел ко мне, представляешь?

Кати сглотнула, но промолчала. Ну а что она могла сказать на подобное заявление? Только то, что Хенрих Зеленые Зубы вовсе не ее принц, что бы ни вкладывала в эти слова Лаура.

— И мы очень мило с ним пообщались, — продолжила меж тем Лаура. — На самом деле, он неплохой парень, даром что рожа зеленая. Он сказал, что вовсе не хотел меня обижать, но у него был уговор, а уговор дороже денег.

Она прищурилась, ожидая, что же на это скажет Кати, но та промолчала. Лаура хмыкнула.

— А еще он мне кое-что оставил. Одну вещицу, которую велел передать тебе. А я что? Я послушная девочка.

Засунув руку под матрас, она вытащила маленький черный камешек, похожий на речную гальку.

— Вот, это для тебя. Подарочек.

Кати не сдвинулась с места.

— Что это?

— А я почем знаю? Он же твой, а не мой. Забирай и делай с ним что хочешь. Мне твоего добра и даром не нужно.

Она бросила ей камень, и Кати поймала его на лету. Камешек оказался гладким как стекло и таким холодным, словно Лаура вытащила его из морозильной камеры. Кати сжала его в кулаке, быть может, в надежде отогреть, но вместо этого почувствовала, как ледяной холод расползается по ладони и поднимается по руке. От этого холода у нее занемели пальцы, и почему-то она подумала о собаках.

— Что я должна с ним делать? — спросила Кати внезапно охрипшим голосом.

Лаура пожала плечами.

— Наш шепелявый дружок не оставил мне инструкций. Так что сама разбирайся, а я свое дело сделала. Теперь можешь валить отсюда, смотреть не могу на твою постную рожу.

— Я… — Кати не нашлась что сказать. Должна ли она поблагодарить за столь странный подарок и подарок ли это вообще? Впрочем, Лаура и не нуждалась в ее благодарностях. Она снова завалилась на кровать и отвернулась к стене, всем своим видом давая понять, что аудиенция закончена.

Кати немного потопталась на пороге, а затем развернулась и не попрощавшись вышла из палаты. Она шагала по больничному коридору быстрее и быстрее. Ей казалось, будто она уже слышит за спиной мягкую поступь огромных псов, чувствует, как они дышат ей в затылок. И с каждым шагом она все сильнее сжимала в кулаке черный камень, а его холод расползался по руке, стремясь добраться до самого сердца. Она побежала.

У дверей ее окликнула медсестра, но Кати даже не обернулась.

Конец второй книги.