Мертвый индеец

– Раз не поют пока, так и бог с ними, – примирительно сказал он. Может, они сегодня не в голосе… Я пока посозерцаю… – С этими словами он уставился на чахлые букетики, которые почему-то настраивали его теперь на самые печальные японские размышления. О жертвах Хиросимы, например.

– Сейчас они у меня будут в голосе, – мрачно пообещал серебристый. – Привыкли, халтурщики, только под фанеру петь…

Когда Курочкин оторвался от созерцания десятка дохлых букетиков и бросил взгляд на клетку, серебристый хек-экскурсовод уже настраивал портативный магнитофон. Еще несколько секунд – и из портативных динамиков полились нежные птичьи рулады. Понукаемые тихой руганью серебристого и сильными ударами по прутьям клетки, соловьи смирились. Петь они не начали, но, по крайней мере, стали время от времени разевать свои клювики под звуки фонограммы. Если сильно не присматриваться, могло показаться, будто соловьи, наконец, засвистели сами. Вид у соловьев-эстрадников был самый жалкий и подавленный.

– Хорошо, хорошо, достаточно, – поспешил закруглить концерт Дмитрий Олегович. – Рука не дрогнет, честное слово.

Серебристый моментально прекратил барабанить по клетке и вырубил магнитофон. Соловьи, словно неопытные вокалисты, еще несколько секунд пооткрывали свои клювики вхолостую, а затем догадались, что концерт окончен.

– Они и сами могут, когда захотят, – виновато сообщил серебристый. – Просто посторонних стесняются. Очень нервные, подлецы…

Рыжий кот согласно мяукнул.

– Хотите погладить его? – внезапно спохватился серебристый. – Эй, кис-кис, сюда, зверюга…

– Чуть позже, – отказался Дмитрий Олегович. Он не был уверен в добрых намерениях рыжего котяры. У икебаны, по крайней мере, не было острых когтей.

– Тогда продолжим осмотр, – с облегчением произнес серебристый. Возможно, и у него были тайные сомнения, согласится ли рыжая зверюга подвергаться поглаживанию. Вид у кота был чересчур уж независимый.

Следующая комната отличалась от предыдущей отсутствием икебаны в кувшинчиках и присутствием компьютера на маленьком столике возле окна. К столику был пододвинут табурет. На экране монитора вспыхивали и гасли созвездия.

Серебристый экскурсовод вновь повелительно щелкнул пальцами, и уже другой гоблин-охранник присел на табурет, с удовольствием забарабанил по клавишам. На экране высветилась непонятная английская надпись, в недрах машины заиграла тяжелая металлическая музыка, после чего вместо надписи явилось какое-то страшилище.

– Как вы и заказывали, господин Сорок Восьмой, – объявил серебристый, косясь одновременно и на экран, и на страничку своей записной книжицы. – Игра "Смертельный комбат", последняя версия. Для поднятия тонуса перед АКЦИЕЙ…

"Согласно контракту", – мысленно закончил фразу Курочкин.

– Согласно контракту, – проговорил серебристый. – Будете проверять? Или уже в свое время?

Смертельный комбат на экране выглядел здоровенным мускулистым мужиком в блестящих шипастых наплечниках и нарукавниках, а также в маске, похожей на череп. Маска была отчего-то рогатой, словно бы семейная жизнь этого гиганта по непонятным причинам дала трещину, несмотря на грозный вид и груду мускулов. "Должно быть, злоупотреблял стероидами, – машинально посочувствовал комбату Дмитрий Олегович. Импотенция – беда каждого третьего культуриста…"

– Позже проверю – сказал он вслух. И добавил: – Перед АКЦИЕЙ. – Ему показалось, что так его ответ будет звучать внушительнее.

– Вы совершено правы, – одобрил серебристый. – Не будем терять времени. Двигаемся дальше.

Выходя из комнаты, Курочкин успел заметить, как гоблин, сидящий перед компьютером, с большим сожалением отлипает от монитора. Вероятно, он-то был не прочь сразиться с рогатым комбатом и надеялся даже его победить. В виртуальной реальности, или как ее там?..

В следующей комнате расположился мини-спортзал. Уже и без дополнительных объяснений экскурсовода в серебристом костюме Дмитрий Олегович догадался, что здесь террорист Сорок Восьмой собирался перед АКЦИЕЙ размять мышцу-другую. В соответствии с тем же таинственным контрактом. Самое сильное впечатление на Курочкина произвела здоровенная штанга в комплекте с добрым десятком чугунных блинов, которые предполагалось навинчивать на ось для дополнительного веса, чтобы затем двигать это невозможное железо из положения "лежа".

Дмитрий Олегович оценил состояние спортивных снарядов в комнате как удовлетворительное и – за недостатком времени – отверг предложение серебристого хека опробовать штангу. Серебристый, кстати, не очень и настаивал. Он лишь вполголоса поведал Курочкину, ЧЕГО им всем стоило затащить эту тяжесть на восьмой этаж и как он бесконечно рад, если этот снаряд поможет ДЕЛУ. Курочкин тут же представил себе, как серебристый и наодеколоненный господа, надрываясь, волочат на себе вверх эти ужасные килограммы, – и решил, что слова о радости есть некое дипломатическое преувеличение. Стоило привесить к штанге хотя бы половину из этих чугунных блинов – и она могла бы надежно пригвоздить к полу любого, без малейшего для того шанса поднять ее и подняться самому…